Четыре сокровища неба

Один за другим глаза посетителей тускнеют и мерцают, возвращаясь к своим столам. Мне вспоминаются голодные лисы возле школы каллиграфии, глаза которых смотрели на все, кроме нас. Они думали, что если мы не увидим, как они смотрят, то мы не узнаем, что они там. Но мы всегда их видели. Мы видели и знали, что они играют с нами в игру, эти голодные лисы, которые притворялись, что разглядывают стены. В действительности они ждали момента, когда ослабнет наше внимание, когда мы по-настоящему отведем взгляды и они смогут все забрать.

Уильям и Нельсон давно не виделись, но все равно разговаривают без стеснения. Глядя на них, я думаю о девушках в борделе. Когда-то они были самыми близкими моими подругами. Интересно, что бы они сказали, если бы сейчас увидели меня: мужчину-коротышку с короткими волосами. Я задумываюсь, наедаются ли они, здоровы ли их тела, выберутся ли они из публичного дома. Я знаю, что они никогда не смогут уйти по своей воле, но приятно представить это на мгновение.

Уильям спрашивает Нельсона о Пирсе – об этом унылом старом городишке – о его учениках – об этих неблагодарных щенках – о том, когда Нельсон, наконец, сделает то, что когда-то обещал, и отправится в кругосветное путешествие со своим другом – я все еще жду, Эн, я все еще жду! Когда Уильям говорит, все его тело двигается. Когда он смеется, то раздувается, а затем наваливается на все, что находится поблизости: Нельсона, край стола, спинку стула. Нельсону не раз приходилось тянуться, чтобы удержать стаканы с водой, дрожащие от его смеха.

– Итак, – наконец говорит Уильям, поворачиваясь ко мне. – Знаменитый Джейкоб Ли. Нельсон много рассказывал о тебе.

– Это правда? – спрашиваю я, делая свой голос грубее, чем обычно. Уильям выглядит так, будто он ровесник Нельсона, а значит, вполне может быть и моим ровесником. Находясь рядом с мужчинами моего возраста, я чувствую себя еще более уязвимой, как будто благодаря простому знанию себя они понимают, что я не такая, как они.

– Я рассказал Уильяму то, что ты рассказал мне, – мягко говорит Нельсон. – О паре, которую ты ищешь.

Пара. Мои родители. Ложь, так неразрывно связанная с моей реальной жизнью, была передана совершенно незнакомому человеку. «Надеюсь, оно того стоит», – бормочет Линь Дайюй. Уильям наклоняется к центру стола.

– У меня очень хорошие связи в Китае, – говорит он нам обоим, но главное, мне: той, кому это нужно услышать. – Я могу помочь тебе найти практически любого, кого ты ищешь.

Я сжимаю губы, думая о том, что сказала бы моя бабушка. С самого начала она учила меня держать рот на замке, никогда не говорить правду о том, кто я такая. Она хотела бы, чтобы я молчала и сейчас. Но после первого разговора с Нельсоном я не могла не думать: разве самое худшее уже со мной не случилось? Даже когда я защищала свою личность и прикрывалась другими личностями, меня все равно похищали, переправляли через океан, продавали в публичный дом, меня предал человек, которого, как мне казалось, я могла назвать другом.

И еще. И еще я хочу знать, где мои родители. Кое-что можно объяснить расплывчато, факты могут быть настолько близки к истине, что способны стать истиной. Практика порождает истину. Теперь осталось только рассказать историю.

– Мои родители умерли, когда я родился, – говорю я столу, легко выпаливая хорошо отрепетированные слова. Я чувствую, как Нельсон склоняется ко мне, потому что до сих пор никогда не слышал полной истории моей жизни. Даже Линь Дайюй замерла, ее глаза сужены и заинтригованы.

В глубине души я вижу правду, мою настоящую прошлую жизнь и нож, скользящий под ней – легкое движение, подвластное только самыми искусным рукам – чтобы удалить ее. То, что осталось, похоже на мое прошлое, но оно расплывчато.

– Я был сиротой у себя в деревне, – продолжаю я, – но выжил благодаря доброте людей, которые там жили. Одной паре. Они заботились обо мне, следили за тем, чтобы у меня было достаточно еды, даже когда не хватало им самим. Их звали Лу Ицзянь и Лю Юньсян.

Я так давно не произносила их имен. На самом деле мне кажется, что я никогда не произносила их вслух. Никогда не было причин называть их как-то иначе, чем деде и няннян – дядюшка и тетушка.

– Эта пара, – продолжаю я, – относилась ко мне, как к родному. Несмотря на то, что происходило в их жизни, они заставили меня почувствовать себя их настоящим сыном.

Во многих отношениях произносить эту ложь проще. Ложь означает, что все это происходит с кем-то иным, не со мной.

– Когда мне было двенадцать или около того, они исчезли. Позже я узнал, что их арестовали. Не знаю, что с ними происходило с тех пор, но больше о них ничего не было слышно. Вскоре после этого меня похитили и привезли в Америку.

Уильям качает головой и присвистывает. Нельсон смотрит на меня так, словно никогда раньше меня не видел. Сейчас самое время исполнить последний акт.