Четыре третьих этажа (СИ)

Они полулежали поперек кабины, неудобно упираясь спинами в стенку, но шевелиться почему-то не хотелось. Первое время Сакура обманывала себя, что ей страшно пошевелиться, а потом вынуждена была признать, что ей нравится ощущать рядом тепло его тела. Хоть он и невообразимый козёл.

От него пахло едва ощутимым терпким парфюмом, она с удовольствием вдохнула этот запах и закрыла глаза. Конечно, он всё ещё нравился ей. Даже больше, чем прежде. Но теперь она понимала, что вряд ли что-то получится. В конце концов, «Дифференциальные исчисления» тоже провалились, как план. Между ними не было ничего общего. Она сойдётся с едким профессором только если их никогда не вызволят отсюда. Так что Сакура решила извлечь максимум из ситуации, просто полежать с ним рядом в темной кабине лифта между третьим и четвертым этажами. Между реальностью и вымыслом. И продолжалось это не долго. Сасори ожидаемо привстал и высвободил руку, лишив их какой-либо площади соприкосновения.

Его никак не отпускал дурацкий утренний щебет старшекурсниц. Только теперь, в темноте, ему начало казаться, что может они и правы. Может он и правда стар и сдохнет в одиночестве. Тридцать семь. Ему тридцать семь. А сколько, интересно, его соседке? Двадцать три? Двадцать пять? Изучать «Дифференциальные исчисления» поздновато, но в остальном — всё у неё впереди. И если бы она не застряла с ним в лифте, то должно быть, плясала бы сейчас в каком-нибудь баре или гуляла с подружками. Обсуждала бы с этими подружками таких же престарелых козлов, как он и хохотала бы. А он что? Он бы проверял контрольные работы.

— Вас когда-нибудь кто-нибудь оскорблял… незаслуженно? — спросил он вдруг таким серьёзным тоном, что Сакура и сама выпрямила спину.

— Кроме Вас? — усмехнулась она.

Снова повисла тишина и ей уже начало казаться, что она разрушила что-то очень ценное своей иронией, но Сасори ответил.

— Да. Кроме меня.

— Не припоминаю. Дайте подумать…

— Не нужно. Не берите в голову, — донеслось до неё из темноты.

Очень хотелось еще хоть разок к нему прикоснуться, пока это возможно. И Сакура бесшумно скользила ладонью над самым полом, пока не наткнулась на его руку. Сасори вздрогнул.

— Я случайно, — проговорила Сакура заранее придуманную ложь, но руку не убрала. «Пусть сам, — подумала она, — ему нужно, пусть и убирает». Кончики пальцев продолжало жечь прикосновение. Остальное ушло на задний план, словно всё тело отнялось. Остались только кончики пальцев, дорвавшиеся до его руки. «Да, в глобальном плане — не повезло», — говорила себе Сакура. Но, подумать только, они сидят одни в темноте. И Сасори до сих пор не убирает руку. Несмотря на то, что он явно напрягся от этого вторжения в личное пространство. Текли секунды. Бесконечно долгие. Его рука оставалась на прежнем месте. Слишком долго для простой случайности. И хотя каждый из них нашел по десятку унылых оправданий происходящему, в воздухе между ними завис вопрос. Уже нельзя было просто взять и заговорить. Потому что было это прикосновение. Прецедент, требующий полной тишины или громогласного разоблачения.

Сакуре казалось, что она слишком откровенно дышит, и воздуха совсем не хватало, так как она пыталась делать это бесшумно. А потом вторая его рука невесомо коснулась её колена. У Сакуры по всему телу прокатилось почти болезненное волнение. Темнота обещала сохранить любую тайну. Темнота позволяла безнаказанно забрать назад любое обещание, любое касание, но не забирала.

— Вы тоже случайно?.. — прошептала Сакура.

— Разумеется.

Его спокойный голос разрушил последний барьер. Колено окатило уверенным теплом ладони. С губ Сакуры сорвалось едва слышное «ох». И вопрос между ними окончательно растворился. Они потянулись друг к другу. Пальцы Сакуры вспорхнули вверх по закатанным рукавам рубашки и легли на острые плечи. Когда Сасори, не глядя, минуя какие-либо рамки приличия, добрался вдоль бедра до её проклятых голубых трусиков, на которые он уже насмотрелся вдоволь. Только ему в голову не приходило, что он имел право до них дотронуться. А он, очевидно, имел. Вместо сопротивления и ругани, к которым он приготовился перед тем, как сойти с ума и домогаться в темноте соседку, его встретило неизвестно откуда взявшееся согласие. Благородно разбираться в истоках которого он не пожелал. Сакура только удивленно выдохнула ему в плечо. Она хотела его прикосновений, хотела близости, его хотела, но она никак не ожидала, что он заберется к ней под юбку даже раньше первого поцелуя.

— Что? — хмыкнул он. — Это слишком?

Его пальцы, скользнувшие к ней между ног, замерли, но Сакура не позволила ему убрать руку. Слишком? Ну, уж нет. Если он делает всё, что ему вздумается, то и она тоже будет! Сакура вцепилась ему в ворот рубашки и потянула на себя. Ей было необходимо почувствовать вкус его губ. И теперь они оказались томительно близко. Дыхание слилось в одно. Сасори приподнял её лицо за подбородок, и от солнечного сплетения к животу будто расползалась раскалённая плавленая карамель. Пальцы впутались в его волосы. Поцелуй растянулся в бесконечность.