Четыре тысячи недель. Тайм-менеджмент для смертных

Конечно, это всего лишь загородная прогулка, возможно, самое обычное из занятий, которым можно предаваться во время отдыха. Но, если рассматривать прогулку как способ проводить время, следует отметить несколько ее особенностей. Во-первых, в отличие от всех прочих моих занятий, хорошо ли я гуляю, не имеет значения – я всего лишь хожу, практикую навык, который не совершенствовал примерно с четырех лет. Более того, у загородной прогулки нет цели: ни результата, которого нужно достичь, ни места назначения, в которое нужно прийти. (Даже поход в супермаркет имеет цель – добраться до супермаркета, тогда как на прогулке вы или делаете круг, или достигаете определенной точки и поворачиваете назад. Поэтому самый эффективный способ добраться до конечного пункта – это не отправляться в путь вовсе.) У прогулки есть полезные побочные эффекты – например, она физически укрепляет. Но обычно люди гуляют не для этого. Гулять на природе, слушать любимую песню или встречаться и болтать с друзьями – все это хорошие примеры того, что философ Киран Сетья называет непредельными, или ателическими, делами – это значит, что их ценность не обусловлена «телосом», то есть в переводе с греческого конечной целью. Нет смысла стремиться покончить с прогулкой. И вряд ли в вашей жизни наступит момент, когда вы исчерпаете квоту прогулок, которую для себя назначили. «Вы, конечно, можете перестать все это делать. Но не завершить, потому что это бесконечный процесс, а не задача с конечным результатом», – объясняет Сетья. У них нет «ясно выделенного конечного пункта, четкой стадии завершения, после которой нет смысла ими заниматься». Единственный смысл заниматься такими делами – это они сами: «В прогулке нет ничего большего, чем то, что делаешь здесь и сейчас»{116}.

Как вспоминает Сетья в книге «Средний возраст» (Midlife), приближаясь к 40-летию, он впервые ощутил растущее чувство пустоты. А позже понял: это следствие того, что он жил жизнью, основанной на проектах, набитой не непредельными занятиями, а предельными, главной целью которых было сделать их и добиться определенных результатов. Он публиковался в философских журналах, чтобы ускорить путь к постоянной должности в университете. Он стремился к постоянной должности, чтобы получить твердую профессиональную репутацию и финансовую надежность. Он учил студентов, чтобы достичь всех этих целей, а еще чтобы помочь им получить степень и начать собственную карьеру. Другими словами, Сетья страдал от той самой проблемы, которую мы рассматриваем: когда вы почти всегда относитесь к времени как к инструменту, настоящий момент начинает терять смысл. И в том, что ощущение бессмысленности проявляется как кризис среднего возраста, вполне закономерно, потому что середина жизни – это время, когда многие из нас впервые по-настоящему осознают приближение смерти. А осознание смертности заставляет задуматься о том, как бессмысленна жизнь исключительно ради будущего. Какой смысл постоянно откладывать удовлетворение на потом, если спустя некоторое время у вас не останется никакого «потом»?

Самый пессимистичный из всех философов, Артур Шопенгауэр считал пустоту подобной жизни неизбежным следствием природы человеческих желаний. Мы только и делаем, что преследуем различные цели, которых желаем достичь. Но любой результат – например, получение должности в университете – существует в двух вариантах: либо он еще не достигнут (и вы не удовлетворены, потому что еще не имеете желаемого), или уже достигнут (и тогда вы несчастливы, потому что у вас больше нет цели, к которой можно стремиться). Следовательно, как выражается Шопенгауэр в своем главном труде «Мир как воля и представление», для людей наличие объектов желаний, вещей, которые вы хотите сделать или получить, неизбежно сопряжено со страданием и болью, потому что не иметь их плохо, но получать, возможно, даже хуже: «Если же у человека не оказывается объектов желания, потому что слишком легкое удовлетворение тотчас же отнимает их у него, то его одолевает страшная пустота и скука, то есть его существо и сама жизнь становятся для него невыносимым бременем. Таким образом, его жизнь качается, подобно маятнику, взад и вперед между страданием и скукой»{117}. Но если брать в расчет непредельные занятия, то оказывается, что есть вариант, который Шопенгауэр, возможно, проглядел. Речь о частичном решении проблемы потребительского отношения ко времени. Возможно, нам стоит включить в повседневную жизнь больше вещей, которые мы делаем ради них самих, то есть проводить часть времени за занятиями, от которых ничего не хотим, кроме как ими заниматься.

Род Стюарт, радикал