Четыре тысячи, восемь сотен

Перед ней появилось лицо мужчины средних лет с пометкой «Капитан Виейра». Он замешкался, по-видимому, сбитый с толку несинхронностью их зрительного контакта; Сцилла по-прежнему находилась далеко позади Аркаса, отчего временной лаг ощущался гораздо сильнее.

– Я вас слушаю, Сцилла, – ободряюще сказала Анна. – Ситуация обескураживающая, но мы постараемся вам помочь.

– Церера, я хочу обратиться с вам с просьбой. Прием.

Анна едва не улыбнулась; ей еще не доводилось участвовать в разговоре, который требовал подобных формальностей.

– Сцилла, пожалуйста, озвучьте свою просьбу. Прием.

– Аркас находится на пути к вашим стыковочным докам. Мы передали в правоохранительные органы Цереры документы, согласно которым на борту парома находится более двухсот военных преступников. В соответствии со сказанным мы просим вас отказать Аркасу в стыковке. Прием.

Анна справилась с искушением опуститься до обычного сарказма. – Представители правоохранительных органов уведомили руководство порта, что подобные вопросы подлежат решению только в судебном порядке. У меня нет распоряжений отвечать Аркасу отказом. Прием.

– Церера, я прошу вас пересмотреть свое решение. Прием.

Анна нахмурилась, на мгновение лишившись дара речи.

– Сцилла, ваша просьба отклонена. Аркас получил разрешение на стыковку. Это не подлежит обсуждению. Прием.

Лицо Виейры не выразило удивления ее ответом, но зачем ему в таком случае было тратить время на все эти формальности? Ради того, чтобы самую малость поубавить гнев кого-то вышестоящих чинов, недовольного тем, что он дал своей жертве сбежать?

– Церера, считаю нужным сообщить, что мы внесли ряд корректировок в наш исходящий грузовой поток. Прием.

Сначала Анна засомневалась, не послышалось ли ей, но качество аудиопотока было безупречным. Получалась какая-то бессмыслица – разве что он угрожал обстрелять ее каменными блоками, поддавшись до странности беспомощному приступу раздражения?

– Сцилла, не могли бы вы объяснить суть этих корректировок? Прием.

– Мы перенесли оси вращения на другие грани блоков. Все остальные параметры остались без изменений. Прием.

Виейра продолжал смотреть на нее с невозмутимым выражением лица. Анна воспользовалась фильтром, чтобы скрыть свою реакцию, даже не успев в полной мере осознать значимость его слов.

Транзитчики путешествовали на каменных блоках, оставаясь приклеенными к осям вращения. Несмотря на то, что оставшиеся четыре грани куба, заключенного в защитную оболочку, испытывали соударения с другими блоками, «северный и южный полюсы» оставались в безопасности в течение всего рейса.

– Сцилла, какова цель этих корректировок? Прием.

– Обеспечить равномерный износ защитных оболочек, – ответил Виейра.

Ориентация оболочек систематически менялась при их повторном использовании в конце каждого рейса. В качестве оправдания эта фраза не выглядела и наполовину правдоподобной.

– Сцилла, не могли бы вы предоставить журнал корректировок? Прием. – Какие бы изменения ни внесли вестианцы, топлива, оставшегося в струйных рулях, должно было хватить, чтобы обратить их вспять.

– Церера, мы будем рады выполнить вашу просьбу, если вы выполните нашу. Прием.

Внутренности Анны будто сковало льдом. Хотя у этого разговора с самого начала не было иной цели, какая-то часть ее сознания упорно продолжала надеяться на то, что он каким-то образом свернет с намеченного пути – что формальность их общения уже сама по себе не позволит пригрозить массовой расправой.

– Сцилла, мы свяжемся с вами в ближайшее время. Конец связи. – Оборвав связь, она прокричала своему помощнику: «Вызови мне грузового инженера!»

Мира терпеливо слушала, пока Анна сбивчиво объясняла ей ситуацию.

– Они действительно могут это сделать? – спросила Анна. – Без нашего ведома, без нашего разрешения?

– Все меры безопасности направлены против вмешательства со стороны третьих лиц, – ответила Мира. – А за исходящий груз, пока он не войдет в пространство, подконтрольное получателю, отвечает экспортер.

– Но если они передали команды струйным рулям…, в них же должны сохраниться журналы изменений, которые мы можем считать?

– Нет, если вестианцы их стерли или повредили. Дайте мне секунду. – Мира отвернулась, переключившись на другой оверлей. – Я только что отправила запрос нескольким ближайшим блокам; чтобы сигнал дошел до остальных, потребуется некоторое время. У тех, что я вижу, в журналах нет ни одной записи.

Анна воспряла духом. – Это может означать, что они блефуют? Что никаких разворотов не было?

– Журналы не должны быть пустыми – в них должны иметься записи корректировок, которые центрируют положение граней перед каждым столкновением на пути блока. С уверенностью можно сказать только одно – журналы стерты.

– Твою мать. – Анна выбралась из гамака, чтобы встать на пол при помощи присосок, но теперь ей казалось, будто земля уходит из-под ног.

– Постойте, я могу проверить уровень горючего, – сказала Мира.

– Его нельзя сфальсифицировать?