Четыре тысячи, восемь сотен

Адам пролежал в сознании целый час, прежде чем смог заставить себя пробормотать кодовое слово, погружающее его в более мягкую форму сна. Если бы он захотел, Лоудстоун могли бы предоставить ему вполне удовлетворительную симуляцию всего путешествия – хотя им и пришлось бы немного сжульничать, чтобы замаскировать время, потраченное на передачу сознания Адама между их серверами и его телом. Однако для машины вроде него авиакомпании не признавали какого‑либо безопасного «режима полета», даже если он был разобран на части и заперт внутри трех раздельных ящиков. Выбранный им способ восприятия путешествия был самым честным решением – резкая смена кадра и тринадцать часов в забытьи.

Утром Сандра договорилась об организованной экскурсии по достопримечательностям Сан‑Сальвадора. Страховая компания ее работодателя беспокоилась не столько об Адаме, сколько о безопасности самой Сандры, к тому же им в любом случае пришлось бы неловко, если бы она всюду ходила за ним со своими инструментами.

– Просто держите лицензию при себе, – предупредила она его перед уходом. – Чтобы ее получить, мне пришлось заполнить больше форм, чем потребовалось бы для согласования маршрута беспилотника, которому предстоит дважды обогнуть Землю, так что если вы ее потеряете, я не стану вызволять вас со свалки.

– И кто же меня туда отправит? – Адам развел руки в стороны и посмотрел на свое тело. – Хотите сказать, я кукла Кен? – Он поднес руку к лицу и осмотрел ее критическим взглядом, но морщинки на коже, окружавшей локоть, выглядели совсем как настоящие.

– Нет, но, во‑первых, вы разговариваете, как иностранец, а во‑вторых, у вас нет паспорта. Так что просто… не влипайте в неприятности.

– Да, мэм.

Старик посещал этот город лишь однажды, а поскольку Карлос со скоростью рикошетной пули таскал его между ночным рестораном, любимым местом из детства и домом какого‑то родственника, он даже не пытался самостоятельно искать дорогу. И все же Адам был разочарован, узнав, что Беатрис переехала в совершенно другую часть города; стало быть, по пути ему не встретится ни одной подсказки, ни одной зацепки, которая могла бы воскресить в его памяти другие события того времени.

Колония Лайко находилась в получасе езды от гостиницы. На улице было больше автономных машин, чем в воспоминаниях Адама, но хватало и электрических скутеров, которые, перемежаясь между ними, не давали движению на дорогах стать точной копией жутковатых пульсаций Лос‑Анжелеса.

Машина остановилась у новенького на вид многоэтажного дома. Войдя в прихожую вестибюля, Адам обнаружил домофон.

– Беатрис, это Адам.

– Рада тебя видеть! Заходи.

Он прошел через двустворчатые двери и поднялся по лестнице, преодолев четыре пролета; его форму это бы не улучшило, но старые привычки так просто не сдаются. Когда Беатрис открыла дверь, Адам был готов к тому, что один его вид заставит женщину отшатнуться, но она просто вышла на площадку и обняла его. Возможно, вид богатого калифорнийца, который выглядел моложе своих лет, перестал кого‑либо шокировать еще до ее рождения.

Она провела его в дом, на мгновение лишившись дара речи – вероятно, из‑за настойчивого желания спросить, как прошел перелет, или поинтересоваться насчет его здоровья. Наконец, она остановилась на вопросе «Как твои дела?».

По‑английски она говорила несравненно лучше, чем он по‑испански, поэтому Адам не стал и пытаться. – Неплохо, – ответил он. – У меня сейчас перерыв в работе, и я подумал, что просто обязан тебя проведать. – В последний раз они виделись на похоронах Карлоса.

Проводив Адама в гостиную и указав на стул, она принесла кофейник и поднос с выпечкой. Карлосу так и не хватило смелости признаться Аделине в своей ориентации, но Беатрис знала его секрет задолго до смерти матери. Адам не знал, какие подробности из жизни старика он мог ей поведать, но уже успел перебрать всех, кто знал его лично и был готов поделиться информацией, а Беатрис ответила на его письма с такой теплотой, что желание восстановить их отношения ради них же самих не вызывала у него не единого угрызения совести.

– Как дети? – спросил он.

Повернувшись, Беатрис с гордостью указала на снимки, выстроившиеся в ряд на стоявшей позади нее книжной полке. – Это Пилар на выпускном в прошлом году; полгода назад она устроилась на работу в больнице. Родриго сейчас на последнем курсе инженерного.

Адам улыбнулся. – Карлос бы сейчас был на седьмом небе.

– Само собой, – согласилась Беатрис. – Мы его постоянно дразнили, когда он решил податься в актеры, но сердцем он всегда был с нами. С тобой и с нами.

Внимательно оглядев фотографии, Адам заметил одетого в костюм Карлоса, – на тот момент ему было тридцать с чем‑то лет – рядом с гораздо более молодой женщиной в свадебном платье.

– Это ведь ты, да? – он указал на снимок.

– Да.

– Прости, что меня не было. – Он не помнил, как Карлос отлучался на свадьбу, но это, скорее всего, произошло за год‑два до их переезда в Лос‑Анжелес.