Четыре ветра

Они вылезли из грузовика и вошли внутрь. По углам прятались сумрачные тени, со шнура на потолке свисала лампочка.

– Электричество, – восхищенно произнесла Лореда.

Маленькая электроплитка на деревянной полке и две ржавые кровати с матрасами занимали почти все пространство, но все равно оставалось место поставить стулья, а может, и стол. Цементный пол. Пол.

– Ух ты! – прошептал Энт.

– Да, здорово, – сказала Элса.

Электричество. Матрасы. Пол под ногами. Крыша над головой.

Но… шесть долларов. Боже, как же она за это заплатит? У них не осталось ни цента.

– Ты в порядке, мама? – спросила Лореда.

– Можно мы разведаем обстановку? – спросил Энт. – Вдруг тут другие дети есть.

Элса рассеянно кивнула, не двигаясь с места:

– Идите. Но долго не гуляйте.

Она вышла наружу вслед за детьми. На площади в пять-шесть акров расположились еще несколько домиков и не меньше пятидесяти палаток. Люди ходили туда-сюда, собирали хворост, бегали дети. Больше было похоже на городок, чем на лагерь у канавы, стояли указатели, показывающие, как пройти к туалетам, прачечной и школе.

Конечно, им повезло оказаться здесь, но страх потерять это место не давал Элсе радоваться. Сколько она сможет прожить в кредит? Она подошла к грузовику и достала коробку с вещами, которые Лореда набрала в Армии спасения. Одежда, обувь и пальто для детей, простыни, одна сковородка. И немного еды, хватит на два дня, если экономить.

А что потом?

Она отнесла вещи в домик и закрыла дверь.

– Привет, – сказал Джек. Он сидел на одной из кроватей.

От удивления Элса чуть не выронила коробку.

– Извините, – сказал он. – Я не хотел вас напугать. Похоже, я без вас никуда.

– Я думала, вам нельзя здесь находиться.

– Обожаю нарушать правила.

Элса поставила коробку на пол и села рядом с ним.

– Не знаю, как я за это заплачу. Я благодарна. Искренне. Но только…

– Но только за жилье надо платить, а денег у вас нет.

– Во время наводнения мы потеряли все.

Хорошо, что она наконец произнесла это вслух.

– Я бы с радостью дал вам денег, но моя работа не очень хорошо оплачивается.

– Удивительно, что вам вообще платят. А что у вас за работа?

– Служу в Союзе рабочих. В Народном фронте. Называйте как хотите.

– В Коммунистической партии.

– Да. У партии в Калифорнии около сорока штатных сотрудников. Учитывая, что сейчас происходит в Европе, в Голливуде нас многие поддерживают. Я пишу для «Дейли Уоркер», принимаю в партию новых членов, веду учебные группы и организую забастовки. В общем, делаю все, что в моих силах, чтобы помочь людям, которых эксплуатирует капиталистическая система. И рассказываю, что можно жить по-другому.

Твердо глядя ей в глаза, он спросил:

– Как вы оказались в том лагере? Одинокая женщина…

Элса убрала волосы за уши.

– Поверьте, вы уже слышали мою историю. Мы уехали, потому что в Техасе настали тяжелые времена, но в Калифорнии оказалось еще хуже.

– А муж где?

– Ушел.

– Вот дурак.

Элса улыбнулась. Она никогда не расценивала уход Рафа как просто дурь, но формулировка ей понравилась.

– Вот и я так думаю. А вы женаты?

– Нет. Никогда не был женат. Женщины обычно думают, что я принесу одни несчастья, их это страшит. Большой плохой коммунист.

– В наши дни много что страшит. Но мы, кажется, уже все несчастья перепробовали.

– Я сидел в тюрьме, – тихо сказал Джек. – Вас это пугает?

– Раньше бы испугало.

Элса не привыкла к взглядам, которые бросал на нее Джек.

– Знаете, я ведь красивее не стану.

– По-вашему, я об этом думаю, когда смотрю на вас?

– Почему вы взялись за столь опасное дело? Я имею в виду коммунизм. Вы же понимаете, что в Америке у вас ничего не выйдет. И я вижу, чего вам это стоит.

– Ради матери. Она приехала сюда в шестнадцать лет, потому что голодала, а семья от нее отказалась из-за меня. Я до сих пор не знаю, кто мой отец. Она вкалывала как лошадь, бралась за любую работу, но каждый вечер перед сном целовала меня и говорила, что в Америке я смогу добиться чего угодно. Мечта привела ее сюда, и она передала эту мечту мне. Но все оказалось ложью. По крайней мере, для таких людей, как мы. Людей, которые приехали не из той страны, у которых цвет кожи не тот, которые говорят на неправильном языке или молятся неправильному Богу. Моя мать погибла при пожаре на фабрике. Двери там запирали, чтобы рабочие не бегали на перекур. Эта страна использовала ее и выплюнула, а она всего только и хотела дать мне возможности. Дать жизнь лучше, чем у нее.

Джек подался к Элсе:

– Вы понимаете. Я это знаю. Ваши люди голодают, умирают. Тысячи остались без крова над головой. Они не могут заработать себе на жизнь. Помогите мне убедить их бороться за справедливую оплату труда. Вас они послушают.

Элса засмеялась:

– Меня никто никогда не слушал.

– Будут слушать. Нам нужен кто-то вроде вас.

Улыбка сошла с лица Элсы. Он говорил серьезно.

– Что толку бастовать, только работу потеряешь. Мне надо детей кормить.

– Лореда загорелась. Ей бы хотелось…

– Ей нужно в школу ходить. Лучшей жизни она добьется благодаря образованию, а не коммунистам.

Элса встала:

– Простите, Джек. Мне не хватит смелости. И пожалуйста, пожалуйста, не подпускайте ваших людей к моей дочери.