Четыре выстрела: Писатели нового тысячелетия

Об этой разрастающейся разобщенности писал и Валентин Распутин в «Прощании с Матёрой»: «Люди забыли, что каждый из них не один, потеряли друг друга, и не было сейчас в друг друге надобности». Происходит разрушение того, что казалось вечным, что связывало людей, объединяло их, – привычного уклада, заведенного порядка. Всё это замещается непрочным, чужим, временным. Никто не готов объединиться, подняться против несправедливости, даже при том, что эта несправедливость переживается крайне остро (в романе Виктора Ремизова «Воля вольная» бунт происходит спонтанно, случайно, странным стечением обстоятельств). Все «порастворились в этой жизни гадостной, приспособились» – пишет Сенчин. Эта тема приспособления к жизни, привычки – вообще крайне важна для его творчества. Приспособившийся человек становится насекомым. Своеобразный отзвук фамусовского круга, кристаллической решеткой которого как раз и является привычка. «Нам не надо больше перемен» – крутили на музыкальных каналах песню молодого человека, посвященную 15-летию пребывания президента у власти.

А где же и что же тогда будущее? Пустота и туман?

Книга Сенчина начинается со смерти. Смерть становится стихией всего романа, ее несут мертвые воды предстоящего потопа. Будущее – пустота, в которой разгуливает ветер («Впереди уже погуливал в пустоте ветер», – писал Распутин).

«Только вот не будет будущего года. Даже снега утром она не увидит»; «теперь не до весны – теперь никогда»; «не будет весны тут. Вот они – одна, другая, третья – надписи на воротах: “Прощай, отчий дом”, “Не забудем Родину!”, “Плачем и рыдаем”… Кладбище, кладбище. Погост» – ощущение жизни в тупике, давящей, гнетущей пустоты создает апокалиптическую картину. Люди, которых обрекли на переселение, «не представляли свою жизнь не здесь – не здесь была черная пустота…». Поэтому и книга начинается со смерти. С описания того, как вода начинает заливать кладбище, она завершается. Черная пустота наступает…

На месте села Пылево, основанного в 1667 году, будет «дикое мертвое место над мертвой стоящей водой». А раньше «знал народ, как жить, чем жить, для чего» и было крепко всё, основательно, на века. Сильный запах «запустения и гнили» ощущался и в распутинской Матёре. Сейчас народ растерял это знание того, как жить. Сам запутался, не знает, что делать. Не скажет теперь ему никто. И этих людей жаль.

Теперь «новые времена» для села Большакова – это ожившее после развала и гибели государство, решившее строить ГЭС. В свое время люди приспособились, научились жить без надежды на его помощь, «стали сами себе хозяева», и вот государство их принялось выкорчевывать. Перечеркивать их жизнь, прошлое, чтобы сделать из всего этого электричество, которое можно было бы продавать в Китай. Бизнес и ничего личного…

В селе на месте клуба раньше стояла деревянная церковь. Ее помнили «закрытой, пустой, черной». В свое время, когда «стали строить новую жизнь», – «церковь решено было снести». Причем «снесли без сожаления… Будто гнилой коровник убрали». Каждый раз «новая жизнь» начинается с выкорчевки прошлой. В финале книги вода «щупальцами» через кладбищенские холмики проникает на кладбище и делает землю черной. Земля исчезает, превращаясь в дно. Черное разъединяет, это дыра, провал. После того как в центре Матёры сожгли избы, образовалась «черная дымящаяся яма», она разделила деревню, и та распалась на две половины.

«Пропа-ала река… Про-ала всё-о» – этот гул звучал в голове Алексея Брюханова. После участия в переносе могил из родного села Пылёво Брюханов заболел сибирской язвой, а бывший глава сельсовета Ткачук и вообще не пережил это. Всё пропитано мертвенностью, пустотой, и это заразно.

«Цивилизация требует жертв», – в шутку сказал в Большакове один молодой парень. На месте веками обжитого пространства разверзнется дно водохранилища. Сама вода в Енисее становится «злая, избитая турбинами, очищенная от всего живого». Этой водой будет «погублена лучшая земля». «Самая лучшая, веками ухоженная и удобренная дедами и прадедами и вскормившая не одно поколение» земля затоплена и в Матёре. Лучшая земля в миражном мире разрастающейся пустоты, несущей смерть и разложение, превращается в «зону затопления» – неэффективную, не вписывающуюся в новые реалии. Это один из удаленных от цивилизации «медвежьих углов», которых много в России.