Четырех царей слуга

   — Знамы мне твои заботы, князь. Кого из воевод и полковников будешь просить у меня из Москвы на то дело?

   — Надо подумать государь. Завтра скажу дьякам Разрядного приказа. А пока дай мне твоим государевым словом для Чигиринской крепости двух мужей бесстрашных и умелых — воеводу Ивана Ржевского и служилого иноземца Петра Гордона. В них у меня вера большая...

Так Гордон оказался на новой для себя войне. Если в пограничных схватках с крымчаками он участвовал не раз, то турецкое воинство ему ещё не приходилось ведать.

Волей судьбы воинская слава самого высокого полёта нашла «шпанского немца» на московской ратной службе из далёкой Шотландии не на войне с Речью Посполитой, а на войне с Блистательной Портой или ещё иначе Оттоманской Портой.

Служебная карьера Петра Ивановича Гордона резко пошла в гору с началом русско-турецкой войны 1677-1681 годов. Тогда он стал деятельным участником Чигиринских походов русского войска в 1677-1678 годах. В ходе войны он проявил себя как военачальник и инженер-фортификатор, укреплявший порубежную Чигиринскую крепость.

С 1676 года Российское государство вступает в открытое столкновение с Крымским ханством и Османской державой в борьбе за Правобережную Украину. Когда летом 1677 года в Москве стало известно о движении огромной турецкой армии через степи к Днепру, воеводе Григорию Григорьевичу Ромодановскому, стоявшему с полками в городе Курске и его окрестностях, последовал категорический указ нового царя Фёдора Алексеевича:

«Итти за Днепр к Чигирину! Воевать турок! Чигирин-город не отдавать недругу...»

В том походе принял участие и новоприборный Севский драгунский полк полковника Патрика Гордона. Устроивший полку придирчивый смотр большой воевода Григорий Ромодановский остался доволен:

— Зело хорошо устроен твой полк, Пётр Иванович. Люди все оружны, все конны. И беглых солдат не числится за тобой по росписям...

Подошедшая в первый раз к Чигирину турецкая армия под командованием султанского полководца Ибрагима-паши осадила пограничную крепость. Её гарнизоном командовал «комендант генерал-майор Афанасий Трауернихт, иностранец, принявший православную веру». Гарнизон Чигирина состоял из стрельцов не московского чина и малороссийских казаков. Прежде всего из ближайших полков.

Последние решительно отвергли призывы самозваного «гетмана» Юрия Хмельницкого, сына Богдана (Зиновия) Хмельницкого, оказавшегося на турецкой службе, сдать город-крепость. На послания изменившего делу защиты православной веры Хмельницкого-младшего в казачьих полках отвечали:

— Служи басурманам сам. Мы слову отца твоего на Переяславской раде, за свои православные храмы и сёла постоим на Днепре. Приходи с турками — увидишь...

Осада Чигиринской крепости на первый раз затянулась. Турецкая армия не смогла её взять, хотя бомбардировками были разрушены многие городские укрепления. Защитники Чигирина держались стойко, успешно оборонялись, нанеся османам большие потери в людях. Ибрагим-паша с крымским ханом был вынужден снять осаду и с армией уйти восвояси по тем же степным дорогам. Путь его был отмечен павшими от бескормицы верблюдами и брошенными обозными арбами.

К отступлению Ибрагим-пашу побудило прибытие на правый берег Днепра большого царского войска под начальством воеводы Григория Ромодановского и полков малороссийского казачества гетмана Ивана Самойловича. Сразиться с ними туркам можно было только в большом полевом сражении, военная удача в котором могла запросто отвернуться от воинов божественного султана. Отступление же от русской крепости поражением в войне никем не называлось.

В Стамбуле разгневанный военной неудачей султан Мехмед IV лишил Ибрагим-пашу титула полководца Оттоманской Порты. В вассальном Крыму были поставлены новый хан из династии Гиреев, нураддин-султан и калга (командующие правым и левым крыльями Крымской татарской орды).

Опасность новой вспышки войны Русского царства с Османской державой заключалась не только в обладании Чигирином и Правобережной Украиной. В Стамбуле во всеуслышанье претендовали на господство в мусульманском мире и мечтали об обладании Кавказом, Астраханью и Казанью. Последние с лёгкой руки царя Ивана IV Васильевича Грозного уже давно находились под державной рукой Москвы.

В начале следующего, 1678 года стало известно о новом готовящемся походе турецкой армии на пограничную Чигиринскую крепость. Эту достоверную весть принесли лазутчики, которые под видом купцов хаживали в Крым и в Бессарабию. Султан Мехмед IV сказал в Стамбуле своим пашам и мурзе-послу от крымского хана:

   — Чигирин — не Азов. Каменных стен не имеет. Повелеваю взять его и устрашить истреблением его гарнизона неразумного московского царя.