Четырнадцать дней

В те времена, в 1965-м, все мои одноклассники в четвертом классе начальной школы «Ханневелл» знали, что «Уисволл» – это «жужжалка», где людям бьют по мозгам током, превращая их в пускающих слюни зомби. Конечно, мы были всего лишь глупыми детишками и ничего не знали про психические расстройства, зато в наших головах роились яркие картинки. Много раз я и мои друзья Пити, Чип и Джей Си приезжали на велосипедах к воротам «Уисволла» и смотрели на извилистую подъездную дорожку, надеясь услышать невнятные крики психов и потрескивание электрических разрядов, ударяющих в безумцев. В школе, когда освещение начинало моргать, школьники шептались, что в «Уисволле» усердно работают. Впрочем, как бы долго мы ни ждали у ворот, никогда не слышали ни звука, не считая шелеста ветра в деревьях.

Однажды Чип предложил пробраться внутрь. Мы спрятали велосипеды в кустах и перелезли через каменную ограду, окружавшую территорию больницы. Пробрались сквозь густые заросли, сделали круг и подошли к особняку, где жили сумасшедшие, сзади. Прячась за рододендронами, мы всматривались в застекленное крыльцо за лужайкой. Ничего не происходило. Ни звука. Ни воплей, ни визгов, ни отдаленных хлопков электричества. Хотя мы могли разглядеть силуэты на вид вполне нормальных людей внутри здания. Одни спокойно читали, другие просто сидели или смотрели телевизор. Все тихо-мирно. День, обещавший приключения, обернулся разочарованием и скукой. Мы решили вернуться домой.

Тут-то и началось настоящее приключение. Срезая путь по лесу, мы обнаружили скрытое за деревьями заброшенное здание – квадратной формы, высотой в два этажа. Нижняя часть была построена из камня, а верхний этаж – обшит деревом. Все окна разбиты, канализационные трубы обвиты плющом. Вот так находка! Пити задумался, не здесь ли пациентов приковывали цепями и пытали, а Чип предположил, что если бы кто-то сбежал из психушки, то наверняка прятался бы здесь, вооруженный скальпелем.

Мы осторожно приблизились и увидели два вытянутых по горизонтали подвальных окна на уровне земли. Заглянув внутрь, мы разглядели нечто удивительное: две кареты и, вот ей-богу не вру, настоящие сани, в которые запрягали лошадей. Стало быть, тут когда-то был каретник.

Чип надавил на оконную раму, открыв ее пошире, и мы смогли протиснуться внутрь. Сани, выкрашенные в красный цвет и покрытые золотыми завитушками, имели два сиденья – переднее и заднее. На деревянной вешалке на стене болталась кожаная упряжь и хомуты с колокольчиками. Мы со смехом потрясли колокольчики, и они зазвенели. Джей Си нашел кость и решил, что она наверняка принадлежала пациенту, которого случайно убили электрошоком, а тело выбросили сюда. Позднее он принес ее в полицейский участок, чтобы доложить об убийстве, и втянул нас всех в неприятности, но это уже другая история.

Вскоре мы обратили внимание на жутковатую кривую лестницу, ведущую наверх. Забравшись по ней, мы оказались на чердаке, снизу доверху заставленном картонными коробками и старыми дубовыми архивными шкафами, а также заваленном грудами медицинских журналов. Сквозь разбитые окна проникали лучи света, крыша протекала насквозь. Многие коробки прогнили и развалились, выплюнув содержимое на пол – тонны обычных папок и папок-гармошек. Мыши и крысы не теряли времени даром, прогрызая ходы в завалах и пережевывая папки. Пахло заплесневелой бумагой и мочой.

В некоторых коробках, каждый в отдельном конверте, лежали синие диски, похожие на грампластинки на сорок пять оборотов: дырка в центре, окруженная концентрическими бороздками. Мне стало интересно, что за музыка на них записана. Тем временем Пити, Чип и Джей Си копались в папках, читая истории болезни, записанные устаревшим языком психиатрии, который уже не использовался. Тогда некоторые фразы казались нам невероятно смешными. Я даже помню: «Высшая степень умственной отсталости. Слабоумный индивид выше уровня идиота. Психосексуальные отклонения. Спастическая кривошея. Бульбарный паралич».

Мы полчаса читали про сумасшествие и страдания людей и ржали как кони, пока не свалились в изнеможении на груды бумажек.

«Интересно, – сказал я, – почему все эти коробки оказались на заброшенном чердаке?»

Мы думали над этим вопросом, пока Чип не нашел ответ: «Потому что те люди умерли».

На чердаке вдруг повисла абсолютная тишина. Вне всяких сомнений, именно по этой причине медицинские записи выбросили и забыли. Наше веселье поугасло, и мы собрались уходить. По дороге я прихватил несколько синих дисков.

У меня дома мы решили прослушать один из дисков на проигрывателе моего отца. На конверте были написаны дата, номер и имя пациента с первой буквой фамилии: «Шарлотта П.». Я поставил диск и зафиксировал его на проигрывателе скотчем, поскольку дырка самого диска оказалась слишком велика для центральной оси. Мы включили проигрыватель, поставили иглу и принялись слушать.