Четырнадцатый апостол

В этом городе дышит сон твоего поцелуя
На улочках, закрученных, как локоны у виска.
Два столетья назад. Отчего доныне ищу я
Эту пулю, впорхнувшую с лёгкостью мотылька
В сердце моё? Ровной дырочкой, до полудюйма,
Почти без крови, или кровь никому не видна.
Сколько я посвятил тебе строчек? Уйму.
Сколько падал с тобою в небо без дна.
Возносился в ладонях твоих к предвечному
И тонул в глазах, задыхаясь от ласки,
Выстилал свою душу дорогою Млечною,
Безоглядно поверив в реальность сказки…
Ни слезы, ни упрёка, ни привкуса страха.
Так полынь смешалась с запахом пороха.
Так привычно опасно спутать в ночных горах
Ружейную вспышку с молнии всполохом.
А потом только ветер задаст вопрос –
Ты любила его? И за тропкой узенькой
Деревянный крестик, связанный прядью волос,
Над безымянным холмиком в сторону Грузии…

«Не прикасайся к именам…»

Не прикасайся к именам.
И, не целуя взглядом тени,
Пройди по выцветшим стихам
Штрихами новых откровений.
Забудь своих учителей,
Оставь их имя пьедесталам.
Вновь над рекой рассвет разлей,
Приляг. И выдохни устало
Всю эту жизнь на белый лист
Или на чёрный, снам нет веры.
И там, где горизонт был чист,
Сегодня топчутся химеры.
Не надо плакать, слёзы – пыль
И искажение перспективы.
Но, кровью оросив ковыль,
Ты выучишься умирать красиво.
Глядеть на револьверный ствол
Без содрогания и фальши,
Не боль, а слабенький укол,
Как предвкушение, что же дальше?
Не отвечай. Забудь меня.
Я тоже не был идеалом,
Шагая в ночь при свете дня
По брошенным небесным шпалам.
Мне будет уходить легко
И верить в то, что Светлый Боже
За ритмику твоих стихов
Простит меня на смертном ложе…

«Воюйте, ветры! Взвевайтесь кострами, ночи!..»

Воюйте, ветры! Взвевайтесь кострами, ночи!
Свейте верёвку, способную меня удержать.
Трубит ли из мрака на бледном коне Ловчий,
Сзывая дикую свору, привыкшую загонять
Волков и медведей, а также людские души.
Лишь красная пена будет лететь с клыков.
Послушно ударит гром и запузырятся лужи,
И тело моё подвесят на двадцать шесть крюков.
Я не задам вопросов. Как и не стану плакать.
Слишком порой похожи понятия плен и тлен.
А что за чертою? Гурии, кущи или арака?
Чтобы проверить это, приходится встать с колен.
И если есть такой ветер, что остановит пулю,
Так, как под солнцем Севера плачет полярный мох,
Так же с собора Витта бросились вниз горгулии,
Лишь потому, что я выжил и что я сделал вдох!
И не спешите списывать меня на могильный камень,
Я буду идти рядом, меж всех четырёх стихий,
И самое новое утро для вас распахну руками,
Четырнадцатый апостол…
Обугленные стихи…

«Легче всего написать строки о том…»