Четырнадцатый апостол

Если я бог, то бог жареного миндаля.
Если же нет, то, скорее всего, тля.
Потому что лишь эти две ипостаси
Возвышают сердце и его же гасят.
Но если ты кто-то и хоть в чем-то бог,
Ты не топчешь обочин чужих дорог,
И всегда выбираешь свою колею,
Веру, родину, исповедь, но свою!
Войну, принимающую твоё лицо.
Женщину, ту, что носит твоё кольцо.
Галерею только твоих картин.
Краски, кисти и мастихин,
Порхающий, словно разбойничий нож,
Срывая с холста одну из кож,
Ошибок и масок, фальшивых мазков,
На слепом вдохновении, без мозгов,
Открывая божественно новый век!
Так смывают утренний сон с век,
Так из раны течёт берёзовый сок,
Если рубишь сплеча и наискосок –
Все свои страхи из прошлых лет,
Все свои горести, весь свой бред!
Потому что прошлому – веры нет,
И никто не наступит на мой след,
И, куда я решу, повернёт земля,
Под ногой бога жареного миндаля…

Тигр [1]

Тигр, тигр, дикий страх…
Жуткий сон в чужих кострах,
Где оранжевый и чёрный
Подпирают тенью прах.
Кто познал твою печаль?
Кто послал в слепую даль?
Кто скрутил в комок все нервы,
Разукрасив глаз эмаль?
Чьею волей был твой взмах,
Кто расставил сеть в кустах?
Цепи чёрное железо
В чьих расплавилось руках?
В час чарующий, когда
С неба рушилась звезда
И в твоих очах пылали
Всей вселенной невода.
Он, любя своих детей,
Без упрёков и затей,
Глянул на тебя и сердцем
Принял боль твоих когтей?!

«Если волк молодой за моею спиной…»

Если волк молодой за моею спиной
Скалит белые зубы на рог золотой
Уходящего месяца сонной души,
Где над водною гладью, в безликой глуши,
Божий дух рассекает воздушную плоть,
Где ещё не озвучено слово «Господь»…
Где, щербатою бритвой скользя к кадыку,
Я пытаюсь найти оправданье клинку,
На котором какой-то там мастер, бог весть,
Вывел на голоменях покорность и месть…
Здесь и снам не позволено быть ни о чём.
А тем более строчке! И чёрным ручьём
Кабардинский табун понесётся с пера,
Словно звуки зурны на отрогах Днепра,
Где, зубами зажав амузгинскую сталь,
Соскребали с остывшего сердца эмаль,
Этой краской багровой читалась с седла
Память всех моих предков. Лесная смола,
Затвердев янтарём в потускневшем кольце,
Узнаваньем морщин в зазеркальном лице,
Разольётся рассветом в положенный час,
И волчонок не сводит с меня синих глаз…

«Знаешь, а я сегодня видел тебя во сне…»