Четырнадцатый апостол

Легче всего написать строки о том,
Где ты не был раньше и не будешь потом.
О небе, о кущах рая и розовых облаках,
Так, чтобы каждый образ начинался на «Ах!».
Ах, какие прекрасные сны вокруг,
Ах, как нежно касание ангельских губ и рук,
Ах, куда вы, куда вы, здесь так светло!
И не чувствуешь больше боли ни ты, ни стекло,
На которое наступил, чтоб взлететь,
И твоей спины никогда уже не коснётся плеть,
По зелёной траве не рассыпят град,
Твоя грудь не станет мишенью чужих наград.
Ты не будешь идти, куда скажут все.
Твои руки не будут по локоть в крови или в росе
Той войны, на которую призван я.
На которой погибли мои враги и мои друзья.
Где трассирующие указывают путь.
Где со смертью не стоит играть и не стоит тянуть.
Где под выверенный пулемётный ритм
Разлетаются в клочья отрывки фальшивых рифм.
Не хочу, чтоб к штыку приравняли перо.
Это слишком надуманно, лживо, пафосно и старо.
Нужно верить и молча идти в бой,
Умирать, подниматься, падать, но нести с собой
Новоросское знамя, выпрямившее хребет.
Страшный суд над теми, кто отнял у нас рассвет!

«Может быть, если б я пил коньяк с пяти лет…»

Может быть, если б я пил коньяк с пяти лет,
То был бы гений, как и Тулуз-Лотрек.
Я не верил бы снам, никогда не встречал рассвет
И бродяжил пешком по высохшим устьям рек.
Я листал бы холсты, как листают страницы книги.
И в мгновение ока, под кистью моей дыша,
Оживал чей-то прах на ладонях чужой интриги,
И в остывшее небо бросалась моя душа.
Я писал о любви, а в то время горели степи,
Даже детские слёзы не в силах унять пожар,
Когда всё полыхает, но в сказочных благолепиях
Никогда не удержишь отпущенный свыше дар.
Может, Бог ожидает от нас только скорби и боли?
Может, ангелы встали на линии стыка полков?
Может, каждому русскому чуждо понятие воли,
Может, в нашей крови предвкушенье кнута и оков?!
Я не верю себе. Как и всем откровениям свыше.
Чёрно-белому злу так легко притвориться добром.
Кони Клодта срываются с театральной крыши,
В мостовую врезаясь отточенным топором!
Если я не умру ни в кафе, ни в своей же постели,
То потребую жёстко и чётко, меж да и нет –
Чтобы детские души уже никогда не летели
На прекрасный и высший,
                    ниспосланный Господом
                                                свет…

«Если я бог, то бог жареного миндаля…»