Чикаго

Вы спросите: не странно ли то, что Марва так скоро стала своей противоположностью?! Разве достаточно было родительского совета, чтобы она упала в объятья Дананы, на которого всего несколько дней назад и смотреть не могла? Ответ «да» ничего не объяснит. Что-то глубоко внутри толкало ее угождать Данане изо всех сил. Не из любви, конечно, и не из страха остаться одной, а потому что предупреждение родителей потрясло ее, и она решила использовать все шансы, чтобы брак ее оказался счастливым. В этом случае и она будет счастлива, а если нет, ей не в чем будет себя упрекнуть, и родители тогда тоже ничего сказать не смогут. Поэтому во всех ее попытках ублажить мужа, несмотря на то, что они были достаточно настойчивы, чувствовалась фальшь, как в рукопожатии прокурора и адвоката или теннисистов после жаркой схватки. Она относилась к мужу преувеличенно нежно, чтобы родители не могли впоследствии обвинить ее в том, что она поспешно бросила семью. Ее новое поведение, заботливое и любезное, вместе с тем было медленно захлопывающимся капканом. Данана инстинктивно понимал, что схватка еще в самом разгаре, только приняла другую форму, и контролировал все свои слова и поступки.

Однако на борьбу у него оставалось не так уж много сил. Последнее предупреждение доктора Дениса Бейкера изменило его жизнь. У него не было выбора — либо представить результаты исследования в ближайшие дни, либо Бейкер откажется работать с ним, и тогда и с научным, и с политическим будущим Дананы будет покончено. Он должен был немедленно что-то предпринять, или все пропадет. А как многие будут злорадствовать, когда узнают, что он провалил стажировку! И сколько злых языков подхватит новость:

«Вы слышали? Ахмеда Данану выгнали из аспирантуры, потому что он не смог вовремя сдать работу. Я же вам говорил! Он всегда был неудачником».

Несколько дней Данана провел на факультете. Заперев дверь своего кабинета, он сидел там с утра до вечера, никому не открывал и не ходил на лекции.

Через три дня в среду на кафедре гистологии произошло невероятное событие, которое впоследствии пересказывали в различных версиях, зачастую с преувеличениями. Однако достоверно то, что после большой перемены приблизительно в час дня доктор Бейкер ставил опыты и, выпив за обедом бутылочку белого вина, напевал тихим голосом песенку. Он был очень занят одним снимком клеток, который недавно сделал с помощью электронного микроскопа. Как только в дверь постучали, он, не поднимая головы, ответил сиплым голосом:

— Войдите!

Дверь открылась. Бережно неся в руках стопку бумаг, вошел Данана.

Бейкер посмотрел на него и, вспомнив, в чем дело, помрачнел. Не пытаясь казаться вежливым, он спросил:

— Чем могу быть полезен?

Данана рассмеялся, как будто услышал от друга шутку:

— Доктор Бейкер, за что вы так жестоки со мной?

— Что вы хотите? У меня нет времени.

Данана вздохнул, сделал еще пару шагов вперед и с видом человека, приготовившего сюрприз, протянул Бейкеру кипу бумаг.

— Прошу Вас.

— Что это?

— Исследование, которое вы требовали.

— Невероятно! Вы что, его закончили? — вскрикнул Бейкер, не веря своим глазам.

Он с любопытством пролистал работу. Лицо его тут же обрело довольное выражение, и он сказал Данане, присаживающимся перед ним:

— Отлично! Вот вы и начали серьезно работать.

— Я вынужден был это сделать после того, как вы выгнали меня на прошлой неделе, — с кокетливым упреком ответил Данана.

На Бейкера, похоже, это подействовало, и он сказал виновато:

— Вы должны понимать, что за исследования, которыми я руковожу, я несу ответственность. Любая неточность в них затрагивает меня лично.

— Доктор Бейкер, неужели меня бы отчислили? Это оскорбило бы мою честь!

— Извините, если произошедшее задело ваши чувства.

Данану это извинение мало устроило. Он махнул рукой, показывая, что со временем забудет обиду, и снова принял солидный вид.

— Давайте вернемся к работе. Сейчас это волнует меня больше всего, — сказал он.

Бейкер взял бумагу, ручку и с энтузиазмом начал:

— Когда результаты получены, мы должны обработать их статистически. Все данные необходимо внести в компьютер, чтобы узнать, имеют ли они статистический индекс.

Данана выразил недовольство:

— Возможно ли, чтобы после всей проделанной работы, на которую ушло столько времени, у полученных мною результатов не было статистического значения?

— Думаю, это маловероятно.

— Но все-таки существует вероятность, что весь мой труд пропадет, если результат невозможно будет подвергнуть статистической обработке?

— Но в этом случае нести ответственность буду я, потому что именно я предложил план проекта. Давайте не будем сразу настраиваться на плохой результат. Я уверен, мы найдем статистическое значение.

Прежде чем уйти Данана решил сказать нечто эмоциональное:

— Профессор Бейкер! Несмотря ни на что, я горд и счастлив работать с Вами.