Чингисхан

Наследник несчастного Тогорила нашёл убежище в какой-то пустынной местности, где жил как отверженный. Оставленный последними сторонниками, преданный собственным оруженосцем, он достиг границ государства Си Ся к югу от Монголии, близ современной китайской провинции Ганьсу. Без союзников и без каких-либо средств он промышлял грабежом до тех пор, пока однажды в оазисе Куча на уйгурской территории жители деревни не убили его в какой-то стычке.

Тэмучжин не замедлил подчинить себе племена, которые раньше были союзниками Тогорила. К концу 1203 года он объединил под своей властью десятки тысяч кочевников Центральной и Восточной Монголии. Но на западе страны кочевники ещё оставались независимыми.

Устранение найманов-несториан

Племя найманов занимало обширное степное пространство по обе стороны Алтайских гор и бассейн верхнего течения Иртыша. Вождь найманов, хотя и был, по-видимому, человеком довольно посредственным, всё же не мог не догадываться о далекоидущих замыслах Тэмучжина. Найманы были тюркским этносом, находившимся в стадии глубокой трансформации, «перехода от тюркофонии к монголофонии», по замечанию Жана Поля Ру. Они находились под влиянием как несторианцев-уйгуров, так и шаманизма. Несомненно, правящая верхушка найманов уже вышла из того «примитивного» состояния, в котором пока ещё находилась монгольская знать. Свидетельством тому может служить высокомерное рассуждение принцессы Гурбесу, которая якобы называла своих соседей «вонючими монголами», добавляя при этом, что даже самые воспитанные монгольские принцессы не знали, что такое мыть руки и ноги. Лоск культуры найманов был результатом более развитого ремесла, более тесных связей с осёдлыми народами и контактами с западными путешественниками. Рубрук говорит о найманах-несторианах как о настоящих подданных Жана Проповедника.

Чтобы подготовиться к набегу монголов, Таян-хан решил для начала напасть на них с юга. Он вступил в контакт с онгутами, тюркским народом, также несторианского вероисповедания, но говорившим на одном из монгольских диалектов. Они кочевали в районе к северу от Великой стены вблизи Сюнаня. Но онгуты отказались от союза с Таян-ханом и предупредили о его намерениях Тэмучжина.

Тот узнал о военных приготовлениях найманов во время охоты в степи Ослиная Спина. Начиналось лето, цветущие тюльпаны, нарциссы, ирисы ковром покрывали степные дали. Эдельвейсы и тимьян захватывали пространства, которым вскоре предстояло перейти во власть осенних холодов. Там Тэмучжин собрал верных ему людей. По-видимому, хан посчитал, что лошади его ещё недостаточно откормились, и решил отложить выступление. Но его брат Тэмуге и сводный брат Бэлгутэй горели нетерпением, желая сразиться с противником, и партия войны взяла верх. Но всё же Тэмучжин охладил пыл своих военачальников и начал тщательную подготовку к наступлению на найманов. Ему предстояло мобилизовать союзные племена и выработать стратегию.

Как всегда перед боевыми действиями, шаманы принесли ритуальную жертву перед туком — куском ткани, украшенным девятью чёрными конскими хвостами, который несли впереди войска. Перед этим знаменем, в котором жил сульде, родовой дух-покровитель, они лили из чаш кумыс. Знаки судьбы, истолкованные шаманами, были, разумеется, благоприятными для Тэмучжина, и тот сразу же направил свои войска на запад, по течению Керулена. Долгий и трудный переход через каменистые склоны холмов и речки привёл их к месту сражения. Битва при Хангае была жестокой. Она обескровила войско найманов и положила конец их могуществу.

Решающая победа

Найманам не удалось привлечь на свою сторону онгутов. Но от этого они не стали менее грозной силой. Поддержать Таян-хана пришли другие племена: ойраты, керэиты, не желавшие подчиняться Тэмучжину, а также меркиты, татары, тайджиуты — все старые враги хана, собиравшиеся взять у него реванш. Вождь джаджиратов Джамуха, как обычно, упрямо настроенный против своего бывшего анда, также был рядом с Таян-ханом, который во главе примерно пятидесятитысячного конного войска собирался на свой последний бой.

Монгольский хан располагал меньшими силами, но мог рассчитывать на воинский дух и верность своих соратников — Джэлмэ, Хубилая, Субэдэя, Джэбэ, сводного брата Тэмуге и брата Джучи-Хасара. По-видимому, найманов застал врасплох порядок, в котором наступали монгольские войска: казалось, на них почти не повлиял долгий и трудный переход через обширный район Монголии. Среди командования найманов начались разногласия по поводу подходящего момента для атаки, но и в этот раз исход дела решили раздоры и предательство.

«Сокровенное сказание монголов» сообщает, что монголы зажгли в поле множество огней, чтобы обмануть противника относительно их численности. Таян-хан, поддавшись на эту уловку, решил уклониться от сражения и отступить. Его сын Кучлук Силач возмутился трусостью отца и назвал его женщиной, добавив, что его старшая сестра Гурбесу скорее годилась бы для командования войском. Но нерешительность Таян-хана сменилась лишь непоследовательностью.