Чингисхан. История завоевателя Мира

Султан Гияс ад-Дин вместе со своими главными слугами остался у него на службе, и султан Джелал ад-Дин взирал на него глазами братской любви, пока однажды во время застолья он, имея в виду офицера (sarhang), ушедшего с его службы, чтобы поступить к сыну Хармила Мелик-Нусрату[1341], сказал тому: «Почему ты принял к себе моего стражника (mufrad)?» А Мелик-Нусрат был одним из самых близких товарищей султана и одним из его главных эмиров. Он пользовался его доверием, и наедине Джелал ад-Дин часто шутил с ним, и тот также делал шутливые замечания. Он в шутку ответил Гияс ад-Дину: «офицер должен получать хлеб за свою службу». Султан Джелал ад-Дин заметил гнев своего брата и взглядом приказал Мелик-Нусрату выйти. Султан Гияс ад-Дин оставался до тех пор, пока день не подошел к концу и сильно опьянел. Потом он также ушел и, проходя мимо дома Мелик-Нусрата, он послал к нему человека сказать, что к тому пришел гость и хочет его увидеть. Мелик-Нусрат тотчас вышел из дома и помог Гияс ад-Дину слезть с коня. Они вошли в дом, и по приказанию Мелик-Нусрата принесли вино, и кубки передавались по кругу вновь и вновь, и они напились до беспамятства. Тогда султан Гияс ад-Дин собрался уходить, и Мелик-Нусрат, как водится, помог ему сесть на коня и шел рядом с ним. Неожиданно Гияс ад-Дин выхватил свой кинжал и ударил его между ключицами[1342]. /204/ Тут же поднялся крик, что Мелик убит, и с крыш полетели кирпичи и комья земли. Гияс ад-Дин пришпорил своего коня и умчался с той улицы к себе домой. Султану Джелал ад-Дину тут же доложили о случившемся. На следующее утро он лично навестил Мелик-Нусрата и велел послать за лекарем. Однако рану невозможно было вылечить, поскольку кинжал проник за кость, и через день или два он испустил последний вздох. Султан Джелал ад-Дин приказал всем своим эмирам и начальникам, а также своим солдатам, чиновникам, слугам и жителям Исфахана участвовать в траурной процессии, облачившись в одежды из мешковины. Гияс ад-Дин, устыдившись своего недостойного поступка, целую неделю не показывался на глаза брату, после чего султан Джелал ад-Дин велел доставить его к месту проведения аудиенций и строго отчитал его устами своих эмиров. Однако несколько могущественных придворных вступились за него и привели его к султану, и он явился к нему, опустив голову от великого стыда и не в силах произнести слова оправдания. Прошло несколько дней, и все это время Гияс ад-Дин испытывал стыд за содеянное и страх перед своим братом. И когда Тайнал прибыл к воротам Исфахана и султан вывел против него свое войско, он бежал и направился в Хузистан через Лур, и причиной этого шага были его ребячество и отчаяние. Когда он явился к своим родственникам по браку (khusuran) Хазар-Асфу и другим эмирам, они приняли его с уважением и почестями, но из страха перед султаном сочли, что наилучшим и для них, и для него было бы отослать его. Оставив свою мать и своих эмиров в Тустаре и получив множество подарков от халифа, он отправился в Аламут, где и провел некоторое время. Ала ад-Дин из Аламута принял его со всевозможными почестями и постоянно одаривал его подарками, достойными такого принца. Однако он вдруг счел разумным /205/ сняться с места и тайно покинуть Аламут и направиться в Хузистан. Тогда он отправил послание Барак-Хаджибу в Керман, в котором описал свое положение; и они еще раз подтвердили существовавшие между ними договоренности и договорились о встрече в пустыне неподалеку от Варкуха[1343], где Барак должен был принять султана Гияс ад-Дина, когда последний прибудет туда.

Барак прибыл в назначенное место с отрядом из трех или четырех тысяч человек и в течение двух или трех дней он оказывал султану должное уважение. Однако поскольку последнего сопровождало менее пятисот человек, Бараку пришло в голову жениться на матери султана. Поднявшись выше положения себе подобных, он уселся на одном ковре с султаном и усадил своих слуг рядом с одним из его эмиров. Во время беседы он стал называть его «дорогое дитя» и отправил доверенных людей просить руки его матери. Видя, как обстояли дела и не имея возможности предотвратить [ход событий], султан предоставил право принять решение своей матери. Она, в свою очередь, сначала долго отказывалась и отвергала это предложение, являя страх и отчаяние, но потом уступила, и свадьба состоялась. И после многочисленных требований она вместе с несколькими своими домашними надела кольчугу под тунику[1344] и вошла в дом [Барака], где был заключен брак. И дух Фирдоуси (да усладит его аромат Рая!) именно эти обстоятельства, вероятно, описывал в своих строках:

Когда кипарис покидает свое место, трава занимает место
стройного кипариса[1345]

.

И сейчас самое время привести строки прекрасного ученого Фарид ад-Дина из Байхака, написанные о человеке, ставшем везиром после Шараф аль-Мулька: