Чингисхан. История завоевателя Мира

Народ

, который считает пять молитв излишнимии проливает кровь паломников в Святой земле[1322].

Теркен-хатун имела свой собственный отдельный двор и государственных чиновников и имела в своем распоряжении собственные денежные доходы и земельные владения. Тем не менее ее власть распространялась и на султана, его казну, его высших офицеров и чиновников. Она устраивала тайные пирушки, и именно из-за нее были свергнуты многие старые дома. Всякий раз, когда были завоеваны новое королевство или новая страна, и когда правители тех королевств доставлялись в Хорезм как заложники, она приказывала бросить их ночью в реку[1323], чтобы империи ее сына не угрожали /199/ соперники и чтобы фонтан его власти оставался незамутненным. Она не понимала, что Всемогущий Господь карает не только в этом мире, но знает, как покарать и воздать в мире грядущем.

Что бы ты ни делал, жестокий мир напишет на тебе
острым пером: «Притеснение».

Когда султан в своем бегстве переправился через реку у Тирмиза, он послал гонца в Хорезм с приказанием, чтобы его мать с остальным гаремом отправилась в Мазендеран, где бы они могли укрыться в крепостях, расположенных в тех краях. Повинуясь приказу сына, она покинула Хорезм, взяв с собой мальчиков, своих внуков, и женщин. В Хорезме она оставила войска и главных ханов. Перед своим отъездом она приказала бросить в реку Окс всех местных правителей (sahib-tarafan), которые находились в Хорезме как заложники, кроме тех, что не имели королевского звания. Затем с детьми и сокровищами она отправилась в Мазендеран через Дихистан[1324] в сопровождении везира Насир ад-Дина.

Когда султан прибыл в Мазендеран, он отправил Теркен с остальными женщинами в Лариджан[1325] и Илал[1326]. И когда Субэтэй[1327], преследуя султана, подошел к Мазендерану, он осадил эти крепости. И ни в один век не случалось такого, чтобы крепость Илал испытывала нехватку воды, поскольку облака, эти водоносы, избавляли ее обитателей от необходимости запасать воду, набирая ее в бочки: дождь своим плачем заставлял гарнизон крепости улыбаться. Но случилось так, что когда [монгольская] армия встала перед крепостью, дождь тоже стал врагом осажденных и, подобно Фортуне, покинул их.

Это Султан, Чьи слоны-водоносы одаривают землю с неба сладкой водой.

/200/ Через десять или пятнадцать дней воды не осталось, и Теркен-хатун с гаремом и везир Назир ад-Дин были вынуждены выйти из крепости. И в тот самый час, когда они достигли ее основания, своенравный День сбросил покрывало облаков и, связав их одно с другим, заплакал[1328]. И вышло, как в рассказе, где утка говорит рыбе:

Когда мы умрем, не будет ли нам все равно, море это или мираж?[1329]

Теркен-хатун вместе с остальным гаремом и Нисир ад-Дином была доставлена к Чингисхану в Талакан в 618/1221-1222 году. Когда они предстали перед ним, Насир ад-Дина предали пыткам, а все дети султана мужского пола, от мала до велика, были убиты. А что до остальных, а именно дочерей, сестер и жен султана, сопровождавших Теркен, Чингисхан велел им в день отъезда спеть погребальную песнь для султана и его империи.

И в тот миг, когда султан бросился в реку, его гарем отправили вслед за ними.

Теркен-хатун была доставлена в Каракорум, где несколько лет влачила жалкое существование и умерла в 630/1232-1233 году.

Две дочери султана были отданы Чагатаю. Одну он сделал любимой наложницей, а другую подарил своему везиру Кутб ад-Дину Хабаш-Амиду. Из дочерей, которые достались другой орде[1330], одна была отдана Амид-Хаджибу.

В гареме султана Джелал ад-Дина, который впоследствии был захвачен Чормагуном /201/, была его двухлетняя дочь, которую также звали Теркен.

Чормагун послал ее к Кану, который велел воспитывать ее в орде. Когда Князь мира Хулагу отправился завоевывать западные страны, Менгу-каан отправил ее вместе с ним, чтобы отдать достойному человеку. Поскольку господин Мосула[1331] выделялся среди равных своей долгой службой, Хулагу пожаловал Теркен его сыну Мелик-Салиху[1332]. Она вышла замуж по законам шариата, получив также приданое согласно монгольскому обычаю. Это было в 655/1257-1258 году.

[XXIII] О СУЛТАНЕ ГИЯС АД-ДИНЕ

Его имя было Пир-Шах, и ему была выделена провинция Керман. Однако «человек полагает, а Бог располагает».