Чингисхан. История завоевателя Мира

Услышьте добрую весть

! Фортуна сдержала свое обещание,и Рок наказан за свою жестокость и притеснения.

И, сочинив следующую газель, подходящую к этому случаю, вращающиеся небеса стали танцевать, взирая на землю с удовольствием и одобрением:

/37

/ О Хосров, наслаждайся твоим царством!B пусть весь мир подчинится тебе!
Ты разорил цветущие земли тирании, и сможешь заложить прочное основание справедливости!

И они подхватили следующую мелодию, соответствующую нынешним временам, поскольку уже не боялись удара, который мог нанести им плектр от арфы Рока:

Твой дед[1607]

стер тиранию со страницы мира.Щедрость твоего дяди[1608] исправила то, что было нарушено.
О ты, которому платье Ханства как раз в пору,
Твори добро, ибо настал твой черед править[1609].

И нойоны и эмиры, вместе со своим вождем и начальником Менгесер-нойоном[1610] расположились, ряд за рядом, в том месте, где полагалось находиться меченосцам, в то время как битикчи, везиры и придворные, главой которых был Булгай-ага[1611], заняли полагающееся им место, а остальные эмиры и свита, пристегнув оружие, уселись возле шатра, образовав более ста рядов (rasta).

Люди

, красотою подобные ангелам, если их встретишь,И дьяволам, если придется с ними сразиться[1612].Тюрки мудры и умны;
Они черноволосые гурии и дивы в железных доспехах.
Они дивы в бою, одетые в железо;
Они гурии, когда пью вино на пиру.

И в таком духе и таким манером, радуясь и наслаждаясь, они праздновали и веселились целую неделю, и печали и заботы были изгнаны от дворов их сердец. И каждый день они наряжались в платье такого же цвета, как у Императора Мира[1613], /38/ и осушали чаши и кубки. И за день они опустошали столько сосудов с вином и кумысом, сколько умещалось в двух тысячах повозок, съедали триста лошадей и быков и три тысячи овец. И поскольку там находился Берке, то было исполнено повеление: «Ешьте же то, над чем помянуто имя Аллаха»[1614].

Во время всего этого веселья прибыли Кадаган-Огул, его племянник[1615] Мелик-Огул и Кара-Хулагу. Они выполнили обряд поздравления и должным порядком выразили свое почтение, и Менгу-каан в ответ счел своим долгом выказать им свое уважение, любезность и доброту. После их появления собрание ожидало прибытия других царевичей, которые должны были явиться вслед за ними; и они по-прежнему были неумеренны в радости и веселье и недостаточно бдительны и осторожны. И поскольку никто из них /39/ и представить себе не мог, чтобы можно было изменить или нарушить ясу Императора Мира Чингисхана, и не было между ними несогласия, да и не в обычае у монголов это было, им и в голову не пришло, и они не могли нарисовать себе в своем воображении [вероятность такого события], а потому и не позаботились принять меры предосторожности.