Чингисхан. История завоевателя Мира

И если ничего нельзя добиться таким способом и невозможно обуздать этих людей добрыми словами и любезным обхождением, можно прибегнуть [к поговорке, утверждающей]: «Последний способ — прижигание» и заставить низко склонить спину их сопротивления.

Перед тобой, препоясавшись, предстало войско, как пика и копье во время службы и в момент возмездья;
Любой из них не уступает в мудрости Хосрову с его чашей;
Сидит в седле, словно Рустам, взобравшийся на Рахша».

Обсудив таким образом свои планы и действия, каждый из них изъявил желание ступить на этот путь и лично изучить и расследовать эти обстоятельства и достичь поставленной цели убеждением или силой, как того потребует обстановка. Однако провидение —

Решение оказалось ключом к победе: очевидно, что железное решение и есть золотой ключ.
Одно верное решение лучше сотни воинов;
Одна царская корона лучше сотни ее образцов.
Решением можно сломать хребет всему войску, мечом — убить [лишь] сотню человек[1625]

, —

избавило /44/ царевичей от этих тягот, и было решено, что Менгесер, который был вождем эмиров двора и самым старшим из столпов государства, отправится расследовать это дело и примет меры, чтобы опередить заговорщиков, и скажет, что необходимо предпринять. Следуя приказу, он вскочил на коня вместе с двумя или тремя тысячами всадников, тюркских воинов и нечистых тюрок, которые были воистину подобны

Джиннам верхом на джиннах

, а если это люди,то они, должно быть, были пришиты иголками[1626].

На рассвете, когда передовой отряд Джамшида небес застал врасплох войско ночи, великий нойон приблизился к палаткам того отряда, /45/ и войска подошли спереди и сзади, и справа и слева, и встали, подобно окружности круга. Не слезая с коня, нойон обратился к ним и сказал: «Рассказали о вас историю, и она дошла до слуха хана. Если эти слова — вода, вытекшая из сосуда лжи и обмана, если это неправда, тогда, чтобы доказать истину и показать свою искренность, вам следует без колебаний и с полной уверенностью прийти и выразить свое почтение и не прибегать к пустым отговоркам, но водой скорости и расторопности смыть пыль этого безучастия со щек верности и лица единства».

Услыхав эти разумные слова, они вышли из своих палаток и увидели, что повсюду, насколько хватало их зрения, стояли войска, которым не было счета и предела, и они стали центром этого круга, а их друзья и свита, конные и пешие (khail и rajil), ушли далеко и спрятались в своих укрытиях. Вожжи самообладания выпали из рук их силы и разума, и кандалы смятения, страха и замешательства крепко сковали ноги их мысли и решительности. Они были повергнуты в великое уныние и смущение; и поскольку язык оправданий онемел, а ноги наступления и отступления перестали им повиноваться, они не видели никакой надежды на то, чтобы вернуться назад, и никакой возможности остаться. У них не было никакой поддержки, на которую можно было бы опереться, не было надежного оружия, которое позволило бы им сопротивляться, не хватало им и храбрости /46/ и безрассудства, чтобы выказать неповиновение. Не было видно берега с середины [моря], на котором они могли бы произнести [поговорку]: «Тот, кто спасся, уже вознагражден», и найти выход, и избежать последствий своего поступка. В конце концов они продели свои шеи в ворот Рока и спустили ноги в дымоход[1627] Благоразумия.

И привязанному на веревку годовалому верблюжонку не след нападать на мудрых верблюдов-шестилеток

!»[1628].

По принуждению, а не по доброй воле они отправились в путь вместе с нойоном в сопровождении всего нескольких всадников, чтобы предстать перед Императором Лица Земли. Когда они подошли к орде, большая часть их спутников была задержана, а их оружие изъято. И было отдано повеление, чтобы несколько дурных и грешных эмиров, без луков и колчанов со стрелами, совершили обряд тикишмиши[1629] вместе с царевичами на том самом месте, где они находились, по девять человек за один раз, а после этого вошли в орду.