Чингисхан. История завоевателя Мира

И поскольку чрезмерное внимание и сострадание милосердного императора требовали, чтобы каждый из его подданных полностью получил то, на что имел право, он отдал приказ, чтобы все дела, касающиеся просьб и заявлений просителей, рассматривались бы эмиром Менгесер-нойоном и несколькими другими опытными эмирами, что послужило бы упрочению основы справедливости. И Булгай-ака[1725], получивший особые права за свои прошлые заслуги, был назначен главой и начальником писцов и их визиром. Как управляющий, он должен был читывать заявление каждого просителя[1726] и рассматривать его; и именно он должен был писать (nivisad va savad kunad) решения (amsila) и /87/ постановления. Он должен был действовать совместно с эмиром Булгаем, назначенным императором из числа мусульман-битикчи, эмиром Имад аль-Мульком, занимавшим эту должность еще при дворах Каана и Гуюк-хана, эмиром Фахр аль-Мульком, обладавшим старшинством над другими чиновниками двора по причине длительности своей службы, а также с некоторыми другими, которые были монголами. И каждому из них он дал отдельное задание, по которому они, посоветовавшись с эмиром Булгаем и получив его разрешение, должны были представить свое заключение на суд развязывающего любые узлы Императора Мира. А что до дел Дивана, таких как начисление налогов и назначение на должности, они находятся в совместном ведении эмира Булгая и еще одного или двух других лиц.

Другие чиновники рассматривают дела купцов и торговцев. Есть несколько классов купцов. Есть такие, которые получили балыши из казны и подрядились ежегодно доставлять определенное количество товара, а есть такие, что недавно стали ортаками. В прежние времена, до благословенного восшествия императора, у важных ортаков были ярлыки и пайцзу, и ни одно другое сословие не имело большей власти и не пользовалось большим уважением. Некоторые из них имели улаги и были освобождены от специальных налогов (?avarizat). Но когда он стал ханом и ключи от империи были вложены в руку его строгости и справедливости, был издан приказ не жаловать пайцзу купцам, чтобы отличить их от тех, кто ведает делами Дивана. /88/ То, что купцы могли использовать улагов, было в высшей степени несправедлива, ведь люди не должны были терпеть неудобства. И поскольку постоянным занятием купцов было получение прибыли, каждый из них должен платить свою часть налогов (mu’an) в том месте, в котором он числится по переписи, на основании равенства с [остальными императорскими] подданными, и не должен претендовать на более высокое положение.

Есть еще такие, что привезли товары для продажи императорской казне. Среди них также выделяется несколько видов. Одни из них определяют цену[1727] драгоценных камней, вторые — платья, третьи — животных и т. д.

Другие[1728] собирают и хранят одежду, которую должна сдать та или иная провинция, точно так же назначаются люди для сбора мехов, два или три человека ведают сбором золотых и серебряных монет.

Кроме того, особые люди прикрепляют алую тамгу, выдают пайцзу и ведают арсеналом.

Множество людей /89/ ведают ловчими птицами, охотничьими собаками и теми, кто о них заботится.

[Наконец,] один или два человека занимаются делами имамов, сейидов, дервишей, христиан и святых людей (ahbar) всех религиозных общин.

Всем этим людям было приказано остерегаться получения излишков[1729] и не жадничать. Они не имели права заключать кого-либо под стражу и в случае необходимости должны были немедленно передать дело каждого человека на рассмотрение императора.

Им помогают писцы, владеющие персидским, уйгурским, китайским, тибетским, тангутским и другими языками, поскольку куда бы ни направлялся указ, он должен быть написан с использованием языка и письма живущего там народа.

[VI] О ПОХОДЕ КНЯЗЯ МИРА ХУЛАГУ В СТРАНЫ ЗАПАДА