Чингисхан. История завоевателя Мира

Когда фальшивый султан и предводитель войска Хумар, опьяневший[370] от вина несчастий /100/ (Всемогущий Аллах сказал: «Клянусь твоей жизнью, о Мухаммед! Ведь они в своем опьянении скитаются слепо»)[371], увидел резню, которую они устроили, его сердце разорвалось надвое от страха унижения, а знаки победы татарского войска совпали с его тайными догадками; он лишился разума, и перед лицом Провидения советы и наставления оказались сокрыты от него. Он сошел с ворот и тем самым посеял еще большее замешательство и беспорядок между людьми.

Татарская армия установила на стене свое знамя, воины взбирались наверх, и земля гудела от их воплей, криков, рева и шума. Горожане сражались с ними за каждую улицу и каждый дом, в каждом переулке они вступали в бой и в каждом тупике отчаянно сопротивлялись. Монголы тем временем поджигали их дома и кварталы горшками с горящей нефтью и убивали жителей одного за другим при помощи стрел и баллист. И когда неумолимая вечерняя тьма начала сворачивать мантию солнечного света, они стали возвращаться в свой лагерь. Утром горожане некоторое время продолжали сражаться, и когти войны обнажались, когда они пускали в ход мечи, стрелы и знамена. Но к тому времени большая часть города была разрушена; дома с находившимися в них имуществом и сокровищами превратились в кучи земли; и монголы уже не надеялись поживиться накопленным ими добром. Тогда они договорились между собой прекратить использовать огонь и вместо этого лишить жителей города доступа к воде из реки Окс, через которую в центре города был построен мост. Три тысячи воинов монгольского войска приготовились и бросились на середину моста; но горожане устроили им там ловушку, и ни один из них не вернулся назад.

После этого случая горожане воодушевились и усилили сопротивление. За стенами города орудия войны также работали с удвоенной яростью, море битвы еще больше разбушевалось, а буйные ветры смятения еще сильнее задули на земле и на небе. Квартал за кварталом, дом за домом монголы захватывали город, разрушая его здания и убивая его жителей, пока наконец весь город не оказался в их руках. Потом они выгнали жителей на равнину; тех, кто были ремесленниками и мастерами, а таких набралось более ста тысяч, отделили от прочих; /101/ детей и молодых женщин обратили в рабов и угнали в плен; оставшиеся же мужчины были поделены между монгольскими воинами, каждому из которых выпало казнить двадцать четыре человека. Всевышний сказал: «И обратили Мы их в повествование и разорвали на клочки. Поистине, в этом — знамение для всякого терпеливого, благодарного!»[372] После этого войско занялось грабежом и разорением и разрушило то, что осталось от домов и жилищ.

Хорезм, который был средоточием мужчин-воинов и прекрасных женщин, на пороге которого Судьба преклоняла свою голову и где свил свое гнездо феникс Фортуны, стал обиталищем шакалов и местом охоты сов и коршунов; радость надолго покинула его дома, а его замки были обречены на запустение; его сады так зачахли, что можно было подумать, что слова «взамен их [прежних] садов дали два [новых]»[373] были сказаны, имея в виду их положение. О его парках и увеселительных местах пером «всего мимолетного, которое преходяще» были написаны эти строки:

Сколько всадников спешивалось рядом с нами

, мешая вино с прозрачной водой;Затем в одно прекрасное утро Судьба вдруг забрала их — ибо таково обыкновение Судьбы[374].

Если быть кратким, то когда монголы завершили завоевание Хорезма, угнали пленников, прекратили грабежи, убийства и кровопролитие, то они тех из жителей, которые были ремесленниками, разделили и отправили в восточные страны. И сегодня там много мест, обустроенных и населенных жителями Хорезма.

Царевичи Чагатай и Угэдэй возвращались через Калиф[375], который они присоединили к Хорезму через два дня.

А что касается сражений и убийств, то я услышал о таком количестве погибших, что, несмотря на поговорку «Делай так, как делалось прежде», не поверил этому рассказу, а потому не записал его. «О Всевышний, убереги нас от всего зла этого мира и от мук мира грядущего».

[XX] О ТОМ, КАК ЧИНГИСХАН УДАЛИЛСЯ В НАХШАБ [376] И ТЕРМИЗ [377]

После того как был взят Самарканд и он послал своих сыновей Чагатая и Угэдэя завоевывать Хорезм, Чингисхан провел весну того года неподалеку от Самарканда, а оттуда направился в луга Нахшаба.