Чингисхан. Верховный властитель Великой степи

«…Монголы называют грехами… проливать на землю молоко или другой какой напиток, или пищу, мочиться в ставке, но если кто это сделает добровольно (преднамеренно. — А. М.), его убивают, если же иначе (не преднамеренно. — А. М.), то нарушитель должен заплатить много денег колдуну (шаману. — А. М.), чтобы он очистил их и заставил также и ставку, и то, что в ней находится, пройти между двух огней, а раньше, чем она (ставка. — А. М.) будет так очищена, никто не дерзает войти в нее и унести из нее что-нибудь.

Точно так же, если кому положат в рот кусочек, и он не может проглотить его и выбросить его изо рта (подавится. — А. М.), то под ставкой делают отверстие, вытаскивают его через это отверстие и без всякого сожаления убивают; точно так же, если кто наступает на порог ставки какого-нибудь вождя, то его умерщвляют точно таким же образом»[757].

По поводу первой из двух последних норм обычного права монголов следует отметить, что таким образом в «Книге Великой Ясы» было выражено традиционно негативное отношение монголов к людям, не знающим чувство меры в еде; эта норма должна была предостеречь людей от приема пищи в спешке, от проглатывания пищи без ее пережевывания, что отрицательно влияло на их здоровье.

Что касается запрета «ступать ногой на порог входной двери в юрту», то включение этой нормы в «Книгу Великой Ясы» было обусловлено тем, что монголы издревле связывали приход счастья и благополучия в семью с такими атрибутами юрты как дверь и порог. Намеренно ступить ногой на порог входной двери означало посягательство на спокойную, зажиточную жизнь данного семейства…

В связи с тем, что пьянство у древних монголов не считалось пороком, слова Чингисхана, обращенные к не знающим чувство меры в питие соотечественникам, были призваны покончить с этим «дурным обычаем»: «Эти вино и водка не смотрят на лицо и сердце пьющих, одурманивают и хороших, и дурных. Хмельное зелье руку делает слабой, так что она отказывается брать, а человек становится неспособным к своему ремеслу; ногу делает нетвердой, лишает человека способности самостоятельно идти; сердце и разум делает слабым, так что человек не может размышлять здраво: все чувства и орудия разумения делает непригодными.

Если нет уже средства от питья, то должно в месяц напиваться три раза; если перейдет за три, будет считаться наказуемым проступком; если в месяц два раза напивается — это лучше, а если один раз — еще похвальнее, а если не пьет вовсе, что же может быть лучше этого? Но где найдут такого человека, который бы не напивался? Если найдут, то он достоин всякого почтения»[758].

По свидетельству многих источников, аморальными, предосудительными поступками у монголов считались содомия и прелюбодеяние. Гильом де Рубрук по этому поводу замечает: «Они карают смертным приговором… соитие не со своей женщиной. По не своей женщиной я разумею или не его жену, или не его служанку. Ибо своей рабыней можно пользоваться как угодно»[759].