Чингисхан. Верховный властитель Великой степи

С другой стороны, во время совместных военных действий в Бур хэре Тэмужин узнал, что в рядах воинов-подданных Жамухи очень много бывших вассалов его отца Есухэй-батора. Поэтому еще одной причиной «соседствования» с Жамухой было стремление Тэмужина привлечь этих людей к себе.

В результате в течение этих полутора лет между ним и его бывшими вассалами, в особенности новым поколением феодальной знати этих родов и племен, сложились достаточно тесные отношения; авторитет Тэмужина в их среде заметно вырос. Свидетельством тому стали последующие события.

Естественно, что и Жамуха в этот период времени преследовал свои личные цели. Сначала он не осознал истинного значения разгрома мэргэдов их с Тэмужином и Ван-ханом (Торил-ханом. — А. М.) совместными силами, не почувствовал усиления влияния Тэмужина. Военный поход на мэргэдов представлялся Жамухе обычным грабительским набегом или же очередным конфликтом враждующей между собой кочевой знати. Возможно, Жамуха рассчитывал на то, что если он поддержит Тэмужина, разгромит ненавистных мэргэдов и освободит из неволи жену побратима, то Тэмужин не забудет оказанной ему услуги, воздаст за нее воздаянием, последует за ним в качестве вассала…

^{Бортэ — первая жена Чингисхана.}

Однако по прошествии этих полутора лет все обернулось для Жамухи совершенно иначе. Авторитет и влияние Тэмужина росли, его силы множились, многие племена и роды, араты-простолюдины, и главное, влиятельная родоплеменная знать потянулись к нему. Именно тогда «мудрый» Жамуха замыслил покинуть, как оказалось, «временного побратима» навечно и вступить с ним в непримиримое противоборство»[257].

Предлогом разъезда побратимов стал выбор места для летовки. Жамуха предложил разделить идущих за ними людей, дабы летом пасти табуны и стада в разных местах. Это, на первый взгляд, безобидное и вполне здравое предложение, продиктованное традиционными правилами и приемами кочевого скотоводства монголов, было истолковано Тэмужином и его близкими как завуалированный намек разъехаться по разным стойбищам. Последнее слово было за его женой Бортэ: «Об анде Жамухе говаривали люди: все очень скоро приедается ему. Теперь, видать, пришел и наш черед: мы опостылели ему, пожалуй. И давеча он намекал тебе об этом, не иначе. Раз так, не будем останавливаться здесь, ночь проведем в пути, от анды Жамухи подальше откочуем»[258].

Несомненно, это судьбоносное решение далось Тэмужину нелегко; груз ответственности за него он разделил со своими близкими и сподвижниками. И это отнюдь не единственный пример того, какое большое влияние оказывали последние на формирование мировоззрения Тэмужина, а в дальнейшем и на формулирование важнейших политических задач и принятие конкретных решений.

В этом момент Тэмужину придало решимости и отношение к нему соплеменников, людей, которые еще недавно были безоговорочно подвластны Жамухе. Как не без оснований считает монгольский военный историк Х. Шагдар, «тот факт, что той ночью за Тэмужином последовало, не заплутав в пути, столько народа, приводит к мысли о том, что все они были готовы по его сигналу присоединиться к нему. То есть среди подданных Жамухи были доверенные люди Тэмужина, с которыми он был постоянно на связи…»[259]