Чингисхан. Верховный властитель Великой степи

Когда владыка прознал о речах братьев своих, решил он высокомерье их умерить. И предстал он пред ними старцем согбенным, продающим лук самодельный. Хасар и Бэлгудэй удивились внезапному появлению незнакомого старика и вопрошали: «Кто ты, и откуда ты явился?»

И отвечал им старец: «Сир и убог я. Вот луки мастерю и продаю».

«Так ты нам предлагаешь этот жалкий лук?!» — надменно братья вопрошали.

«Быть может этот лук и плох, но убедится в этом тот, кто тетиву его натянет», — ответствовал старик.

И принял Бэлгудэй из рук старца лук, но как ни силился, не смог натянуть тетивы его. Тогда старик передал свой лук Хасару. Но и тому он оказался не под силу.

^{Чингисхан предстает перед братьями в образе согбенного старца, продающего самодельный лук. Иллюстрация Ж Саруулбуяна к «Беседе Хасара и Бэлгудэя со старцем».}

В тот же час обернулся согбенный старик степенным седовласым старцем, восседающим на сером муле с синим пятном во лбу; и вставил в лук свой он стрелу златую, и натянул что есть мочи его тетиву, и выстрелил, да так, что под стрелой его и скала не устояла: разбил ее в пух и прах. И молвил тогда старец седовласый укоризненно:

«О, братья меньшие Владыки нашего — стрелок искусный Хасар и ты, борец могучий Бэлгудэй! Чем языком трепать спесиво, не лучше ль хану послужить ретиво!»

И устыдились братья речей своих, и, глядя вослед удалившемуся старцу, молвили покаянно: «Воистину, гений-хранитель Владыки нам явился!»

С тех самых пор братья смирили гордыню свою»[331].

Соперничество братьев, Тэмужина и Хасара, по-видимому, имевшее место и прежде, усугубилось из-за свойственных последнему завышенного самомнения и высокомерия, что нашло отражение в процитированной выше легенде. И хотя в этот период удалось избежать «раздела кочевий», впоследствии, как мы узнаем из наших источников, они некоторое время все же жили порознь.

Глава восьмая «В их убиении мы соучаствовать должны!» (1196–1198 гг.)

«Так истребим же ворогов-татар, от коих наши предки принимали смерть».

Чингисхан[332]

Как следует из предыдущего повествования, в первые годы своего предводительства в улусе «Хамаг Монгол» (Все Монголы) Чингисхан был вынужден одновременно решать многочисленные, очень сложные задачи.

Прежде всего он стремился положить конец «необузданному произволу и безграничному своеволию» родоплеменной аристократии, недавно возведшей его на ханский престол. Причем, «ослабить значение и силу аристократии» Чингисхан пытался «не одною войною, но и политикой». Именно поэтому после конфликта, который спровоцировали журхинцы на пиру у Чингисхана, когда они «запросили мира и во дружестве поклялись, наши (Чингисхан со товарищи. — А. М.) не упирались и воротили им двух ханш — Хорижин хатан и Хурчин хатан»[333], а «впоследствии, с тем, чтобы поладить друг с другом… послы обеих сторон скакали взад и вперед, [договариваясь] о заключении мира…»[334]