«Чингизово право». Правовое наследие Монгольской империи в тюрко-татарских ханствах и государствах Центральной Азии (Средние века и Новое время)

Безусловно, столь откровенное попрание национальных политических и правовых институтов казахов не могло не вызвать недовольства. В течение 1869–1870 гг. на территории Казахстана произошло несколько восстаний против российской власти, причём восставшими были провозглашены даже несколько ханов. Снижение авторитета Чингизидов (для чего столь многое было сделано Российской империей) привело к тому, что ряд этих претендентов даже не принадлежал к потомкам Чингис-хана[930]. Подавление этих восстаний позволило российским властям окончательно закрепить реформирование системы управления и права в Казахстане, по сути, окончательно уничтожив последние сохранявшиеся к этому времени институты «чингизова права». Однако последняя точка в их существовании была поставлена уже в нач. ХХ в. — незадолго до развала самой Российской империи: речь идёт о крупнейшем восстании в Казахстане и Средней Азии 1916 г.

Эти события хорошо известны по источникам, им также посвящено большое количество исследований. Подробно проанализированы причины и ход восстания, его движущие силы, последствия и др. Однако практически не уделено внимания правовому аспекту — т. е. на основе чего строили восставшие свои институты власти, чем регулировались их правоотношения между собой и населением, каковы были их цели в государственном и правовом направлении в случае победы. А между тем попытки воссоздания национальных государственно-правовых институтов восставшими подтверждаются и официальными документами, и свидетельствами современников, в т. ч. и его участников. Это позволяет склониться к мнению, что восстание 1916 г. носило националистический и даже в какой-то степени реваншистский характер.

Прежде всего, восставшие старались отменить административный аппарат, введённый Положениями 1868–1891 гг., который всё ещё воспринимался ими как чуждый. Поэтому они расправлялись не только с русскими чиновниками и войсками, но и с теми, которых они формально выбирали на должности — волостными управителями и аульными старшинами, которые были известны как сторонники русских[931]. Соответственно, восстанавливалась — по крайней мере, отчасти — прежняя, традиционная административно-территориальная система казахского общества. Так, например, восставшие группировались по родам и племенам (а именно: это деление казахов старались разрушить русские власти). Их армия строилась на основе десятичной системы: тысяча — сотня — десяток[932], что было характерно для тюрко-монгольских государств ещё в древние времена. По воспоминаниям А. Джангильдина, активного участника восстания, повстанцы учредили суд, выносивший решения на основе казахских правовых обычаев[933].

В областях, охваченных восстанием, была отменена система налогообложения, введённая русскими властями, и вместо неё были установлены натуральные налоги и повинности — существовавшие ранее, но с учётом военного положения. А. Джангильдин даёт характеристику этой налоговой системы: «Вот положим, аул, десять кибиток стоят. Этот аул должен дать на каждого бойца на месяц пуд муки и одного барана, не считая крупы, риса… Кроме того, должны дать одежду: сапоги, кафтаны, тёплые шубы, башлыки — полное обмундирование. Такой комплект должны дать десять кибиток. Лошадей давали исключительно баи. Каждый должен дать лошадь и седло»[934].

Однако самым ярким признаком националистического и в какой-то мере реваншистского характера движения стало восстановление в областях, охваченных восстанием, института ханской власти. В Тургайской области было выбрано сразу несколько ханов, которых выдвигали соответствующие роды и племена — даже в этом отношении казахи следовали своей старинной традиции XVIII — нач. XIX в., когда один или несколько родов могли выбрать себе собственного хана[935]. По такому же принципу выбирались ханы и во время восстания 1916 г.: хан Абдугаффар Джанбусынов был избран кипчаками, а его сподвижник Оспан Шолаков — аргынами и т. д.[936]

А. Джангильдин описывает государственное устройство повстанцев следующим образом: «Решили организовать в Тургайской области ханство. Во главе стоит хан. Он является как бы законодателем, и должны быть министры, одновременно они же были советниками 12 человек. Во главе каждой тысячи солдат стоит начальник. Он назывался „мынбасы“. Он должен был заботиться о снабжении продовольствием, о военной подготовке. Мынбасы подчинялся командующему армии восстания сардару (главнокомандующему). Сардаром был назначен Амангельды Иманов»[937].