«Чингизово право». Правовое наследие Монгольской империи в тюрко-татарских ханствах и государствах Центральной Азии (Средние века и Новое время)

Следующий пример самозванства среди Чингизидов имел место уже не в Центральной Азии, а в Крымском ханстве, но также представляется заслуживающим внимания. В конце XVI в. одна пленная полячка (по некоторым преданиям — из рода Потоцких) в ханском гареме родила сына, отцом которого объявила Фатх-Гирея, который в 1596 г. занимал крымский трон, но вскоре был смещён и казнён своим братом Гази-Гиреем II. Однако сам Фатх-Гирей своё отцовство отрицал и повелел отправить ребёнка в Ак-Мечеть, где тот был отдан на воспитание одному из местных пастухов, за что впоследствии и сам получил прозвище Мустафа-чобан, т. е. пастух Мустафа. Никаких попыток претендовать на родство с ханским домом он не предъявлял, однако в 1623 г. хан Мухаммад-Гирей III приказал вызвать его в Бахчисарай и официально подтвердил принадлежность бывшего пастуха к роду Гиреев, повелев отныне именоваться Девлет-Гиреем. А вскоре назначил его своим нураддин-султаном — вторым наследником после калга-султана (этот пост занимал ханский брат Шахин-Гирей). Столь странные действия хана объясняются тем, что он вступил в конфронтацию со всеми остальными представителями своей фамилии, которые отказались ему повиноваться, покинули ханство и пребывали при дворе османского султана. Поэтому он и вынужден был признать Мустафу-чобана[303].

Впрочем, вскоре после получения поста нураддин-султана Девлет-Гирей погиб в бою с турками. Однако после этого самозванца осталось двое сыновей, при рождении получивших имена Кул-Булад и Чул-Булад, переименованные, соответственно, в Фатх-Гирея и Адил-Гирея. Этих царевичей остальные члены ханской фамилии презрительно именовали «Чобан-Гиреями» и своими родственниками не считали. Поэтому ничего удивительного, что после свержения своего благодетеля Мухаммад-Гирея III в 1628 г. они перебрались в Османскую империю, султан которой признал их членами династии Гиреев.

В 1666 г. Адил-Гирей, к негодованию всего крымского правящего семейства, был возведён на трон в Бахчисарае. Султан Мехмед IV назначил его ханом, тем самым показывая крымским Чингизидам, что он имеет полное право даровать ханский титул кому пожелает — независимо от происхождения. Таким образом, этот предположительно самозваный Чингизид оказался на троне исключительно благодаря вмешательству влиятельной внешней силы — турецкого султана, являвшегося сюзереном Крымского ханства. Поскольку хан, чингизидское происхождение которого многими оспаривалось, занял трон исключительно по милости османского монарха, он волей-неволей должен был сохранять лояльность своему сюзерену — в отличие от Гиреев, имевших легитимные права на ханский титул, влиятельных сторонников и многочисленные войска в Крыму. Адил-Гирей был вынужден лавировать между турецким султаном и могущественными крымскими аристократами, но в итоге всё-таки вызвал неудовольствие турецкого монарха, был низложен и умер год спустя в ссылке[304]. Впрочем, стоит отметить, что этот пример довольно трудно классифицировать как самозванство, поскольку претенденты на трон не предъявляли прав сами, а явились в какой-то степени разменной монетой в руках различных политических сил.

Наконец, последний из случаев самозванства в рассматриваемый период имел место в Хивинском ханстве в 1694 г., когда молодой хивинский хан Эренг-Мухаммад, также из династии Шибанидов-Арабшахидов, погиб во время конной прогулки. Его мать, туркменка Токта-ханым, чтобы не упустить из рук власть, возвела на престол сына своего старшего брата, приходившегося двоюродным братом покойному хану и очень похожего на него. Около года он пребывал на троне под именем скончавшегося хана, но вскоре узбекскую знать Хивинского ханства насторожило то, что хан стал оказывать покровительство туркменам, а узбеков подверг гонениям. Они восстали против самозванца, убили его и казнили Токта-ханым[305].

Проанализировав вышеперечисленные случаи самозванства, можно выявить некие закономерности прихода к власти лжечингизидов. Чаще всего вступление самозванцев на трон имело место в результате смуты (Лжешайхим-султан, Абд ал-Амин /Испанд-султан, Лжеабд ал-Гаффар-султан). Причины активизации движения самозванцев в такие периоды вполне объяснимы: покровители лжечингизидов делали ставку на то, что в обстановке анархии и неопределённости не сразу выяснится, что их ставленники — самозванцы, тем более что высшие сановники,

лично знавшие настоящих султанов (за которых выдавали себя самозванцы), в большинстве своём погибали в междоусобицах. Однако в ряде случаев нечингизиды возводились на трон именно с целью избежать смуты и сохранить власть в руках тех, кто и возводил самозванцев на трон (Нур-Мухаммад-хан, Лжеэренг-Мухаммад-хан). Совершенно особое случай представляет возведение на трон Адил-Гирея в Крыму: нечингизид оказался на троне исключительно благодаря вмешательству влиятельной внешней силы — турецкого султана, являвшегося сюзереном Крымского ханства.