Чиновник для особых поручений

Честно говоря, он не удивился бы, если бы увидел какого-нибудь сорокалетнего гнуса, у которого на желтом лице прописаны язва желудка и ранняя импотенция. Но когда такая характеристика, какую дал Барон, накладывается на красавца с гусарской внешностью, становится неуютно. Еще и глаза… такие добрые и сочувствующие, что хочется влепить между ними пулю. Не должно быть таких глаз у полицейского инспектора. Если тем не менее они есть, значит, мы имеем дело с редкой гадиной.

Шульц молчал, не прерывая размышления «господина Демидова». Видно было, что он, пользуясь затянувшейся паузой, в свою очередь, изучает того, кто перед ним.

– Почему вы молчите? – вдруг спросил он. – Почему не жалуетесь на несправедливое задержание?

– А что толку? – хмыкнул Стас. – Можно подумать, что меня выпустят, как только я пожалуюсь.

– Всякое случается, – пожал плечами инспектор. – Я буду вас спрашивать, вы будете отвечать. Я буду точно записывать ваши ответы, а вы потом, в конце допроса, их должны подписать. Вам понятно?

– Понятно.

– Ваша фамилия?

– Демидов.

– А, может быть, Сизов? – инспектор смотрел на него с улыбкой.

– Я уже сказал вам – моя фамилия Демидов.

Стас не выдал себя ни одним движением. Честно говоря, он чего-то в этом роде ожидал. Предал кто-то из своих, теперь он знал точно.

«Сука! Найду, блин, и порву, как Тузик грелку!»

– Итак, вы не хотите быть со мной откровенны? – Шульц говорил с сожалением, почти с сочувствием.

– С какой стати? – усмехнулся Стас. – Я не на исповеди, а вы не поп. Делайте свое дело.

– Да, – согласился тот. – Я, конечно, буду делать свое дело. Но поскольку я немец, я буду делать его аккуратно и по порядку. Вот, возьмите и почитайте.

Он достал из кармана и протянул сложенную в несколько раз газету. Это были «С-Петербургскія Вѣдомости» трехдневной давности.

…1 апреля 1912 года… выстреломъ в голову с пяти мѣтровъ… убит министръ внутренних дѣл Российской Импѣрии статс-секретарь Столыпинъ Пѣтр Аркадьевич… убийца скрылся…

– Я вам искренне соболезную, Станислав. Но факты, как выражаются англичане – это упрямая вещь. Вас никто не вытащит отсюда – это факт. И вы покойник, это тоже факт.

– Вот так сразу – покойник? Зачем же вы тут с покойником время теряете?

– Правильный вопрос, – улыбнулся Шульц. – Вы еще не совсем покойник. У вас есть шанс.

– Вот с этого места поподробнее, если можно.

Шульц объяснил подробнее. Все оказалось до ужаса примитивным. Ему нужно, выражаясь языком заведения, в стенах которого они находятся, ссучиться и начать стучать. Тогда он будет жить. Если нет – он труп. Если за убийство казнить не получится, удавят в камере, всего-то и делов.

– И кого же мне в молитвах своих благодарить? «Де Бирса»? Или другую корпорацию?

– Это не имеет никакого значения. – Улыбка пропала с лица Шульца, словно ее стерли мокрой тряпкой. – Вы просто помните то, что есть дело, которое достанут из стола, если вы будете вести себя неправильно.

«А вот те хрен! – злорадно подумал опер. – С моими-то полномочиями, пожалуй, можно с вами пободаться. А обещать – не значит жениться».

Глава 12 Эстонка из «Пряничного домика»

…Когда за спиной щелкнул замок, Станислав подошел к столу и тяжело опустился на лавку. Барон, задумчиво раскладывающий пасьянс, поднял на него вопросительный взгляд.

– Вы таки правы, коллега, редкостная мразь, – криво усмехнулся Стас.

– А то я его не знаю, – хмыкнул пахан. – Ну что, готов насчет поговорить?

– Как пионер, – ответил опер и, сообразив, что пионеров в этом мире еще нет, сразу поправился: – То есть как скаут.

– Ну, тогда слухай сюда.

План Барона был прост и нахален, как все гениальное. Надо было отдать должное старому уголовнику – стратегическая составляющая в его прожекте была проработана на порядок глубже, чем в задумках Стаса по предотвращению революции.

– Я, пока ты тут парился, пробил за тебя все. Вы с главным фараоном затеяли какой-то гешефт с алмазами. Говорят про какие-то новые копи. Так или нет? Только не свисти, сейчас не время.

– Убили главного фараона.

– О как! – удивился Барон. – Туда ему, суке, и дорога. Сильно жесткий был, подлюка, братва от него волком выла. Так, а что со стекляшками?

– А я знаю? – пожал плечами опер. – Я же месяц тут сижу, ничего не знаю. Рассказывай дальше. Пока я тут своего интереса не вижу.

– Алеша, ша! – осклабился урка. – Не спеши, какие вдова под одеялом, будет тебе белка, будет и свисток. Вы оба такие себе умные, пошли копать алмазы. А вы подумали – куда вы их сбывать будете?

– Куда все прочие сбывают, туда и эти.

– Ага! Ты себе вообразил, что ты умней одесского раввина, только в Одессе-маме за то не в курсе. Туда, где берут один мешок, ты хочешь припереть десять и с какой-то стати полагаешь, что тебе будут рады?

– Да там еще нет ни хрена, а ты мне уже про десять мешков толкуешь, – с досадой огрызнулся Стас.