Чиновник для особых поручений

«Превосходительство… – недоуменно подумал Стас. – Это, стало быть, генерал, не меньше. Что за поезд такой, прах его побери?!»

Следующая тирада «превосходительства» все расставила по своим местам.

– Слушай меня, солдат! Мы – рыцари милосердия, мы – командоры Красного Креста! И ты в том числе запомни и заруби на носу! Это я тебе говорю, русский офицер Пуришкевич!

Глава 4 Под сенью красного креста

…Колеса тихо постукивали на стыках, унося капитана Сизова из Восточной Пруссии. Целый день он провел в напряжении. «Приятное» соседство Коренева в сочетании с медицинским капитаном, который то ли капитан, то ли вообще непонятно кто. Не было у него твердой уверенности, что это тот самый тип. Похож, конечно… но не факт.

А Владимир, бросив неясную угрозу, целый день делает вид, что спит. Именно делает вид – веки подрагивают, на шумы реагирует, тут Стаса не проведешь. Вот и пойми – то ли рвать отсюда когти, пока живой и при памяти, то ли его подозрения – чистой воды шиза и профессиональная деформация личности. Размышления были прерваны весьма бесцеремонно – с верхней полки свесилась коротко стриженная черноволосая голова, и хрипловатый голос спросил:

– Какие новости?

– Простите? – очнулся от своих раздумий Стас.

– О, новое лицо! – обрадовался сосед сверху. – Позвольте представиться – поручик деятнадцатого драгунского Архангелогородского полка Павел Бачей. Ранен при штурме Лабиау. А вас сюда каким ветром?

– Капитан Сизов Станислав, при ставке командующего.

– Штабной? – слегка разочарованно сделал вывод собеседник.

– Типа того, – усмехнулся Стас. – Немножко не повезло, как видите. В том плане, что подставился.

– Да нет, скорее повезло, – не согласился Павел. – В голову – и жив, да еще и при памяти… нет, определенно повезло.

«Интересно, – подумал опер. – Бачей, да еще Павел. Прямо тебе „Белеет парус одинокий”. Если еще и из Одессы, совсем забавно».

– Вы не из Одессы, поручик?

– А шо, так заметно? – оживился тот. – Бывали у нас?

– Нет, не приходилось.

Собственно, он там бывал. Но тут палка о двух концах. Одесса начала и конца XX века – это, как говорят сами одесситы, две большие разницы. Лучше не высовываться.

– Ну… полжизни потеряли, – искренне огорчился Бачей. – У нас такое море…

Поручик принялся «травить за Одессу», а Стас, изображая внимательного слушателя, снова погрузился в невеселые мысли. Ко всему прочему, не оставляло ощущение, что он что-то упустил. Сознание этого напрягало, как зудящий в темноте комар. Что-то такое он увидел или услышал, но не понял.

– А вот еще анекдот, – не закрывал рта поручик. – Приходит еврей к доктору…

«Доктор! – вспышкой полыхнуло в мозгу. – Доктор Лазоверт! Так же он назвался… черт! Доктор Лазоверт – один из будущих убийц Распутина! Ну точно! И Пуришкевич там, помнится, отметился! Вот я попал в гнездышко, мать его…».

– А Пуришкевича видали? – не унимался Павел. – Вот личность, я вам доложу! До войны что ни газета, то Пуришкевич. С тем поругался, в того стаканом бросил…. А тут – молодцом! Ни хрена не боится!

– Да, молодец, ничего не скажешь, – согласился Стас, думая о своем.

«Пуришкевич, насколько мне помнится, с началом войны стал заядлым англоманом. Значит, Коренев насчет английской разведки не врал. И увел его тогда именно англичанин… до ужаса на доктора Лазоверта похожий…. Стало быть, он это и есть, не бывает таких совпадений. И сел он с милым другом Вовочкой в автомобиль не к кому-то, а к графу Сумарокову-Эльстону, то бишь к Феликсу Юсупову. Который опять же, по истории нашего богоспасаемого отечества, в главных убийцах старца фигурирует. Хорошая бражка собралась».

– Вы о каких это союзниках? – зацепившись за последнее услышанное слово, спросил опер.

– Да об англичанах, черт бы их подрал совсем! Союзники, как же! Они всю жизнь только сами себе союзники. Поганая нация, я вам доложу. А уж Россию ненавидят лютой ненавистью.

– А за что им нас любить-то?

В проходе стоял капитан Лазоверт. Никто и не заметил, как он подошел.

– Я полагаю, господа, что нелюбовь англичан к нам вполне оправдана, – продолжил он, не дождавшись ответа. – Живя на острове, со всех сторон окруженном морем, трудно любить тех, кто то и дело встает поперек дороги. Островные государства обязаны быть эгоистами, иначе им не выжить. Возьмите ту же Японию. Впрочем, в данное время англичане – наши союзники, и ругать их считаю непатриотичным.

– Вам виднее, – уклончиво отозвался поручик и, повернувшись лицом к стене, замолчал.

– Ну, господин капитан, как ваша голова?

– Спасибо, уже лучше.

– Замечательно. Покажите-ка язык. Ну, гораздо лучше.

– Значит, можно в строй?

Лазоверт внимательно глянул ему в глаза.

– Куда вы так спешите? Боитесь, что германцев без вас победят? С такой контузией недельку полежать не помешает.

– Дел много.

Медик поднялся.

– Не убегут ваши дела. Извольте лежать.

Он повернулся и ушел. А Стас, закрыв глаза, снова погрузился в думы. Сыщицкая чуйка уже кричала, что пора уносить ноги. Пока живой и при памяти.