Чёрч

Но когда дело доходит до чувств, их практически невозможно контролировать. Я никогда не хотел любить Эмму, и уж точно не собирался в неё влюбляться. Это произошло незаметно, так медленно, что я попал ещё до того, как понял, что произошло. В смысле, мне и в голову не могло прийти, что нечто вроде меня может в кого-то влюбиться.

Чудовища любить не умеют, а я куда страшней всего того, что прячется у вас под кроватью.

Но я кое-что понял. Я не хочу расставаться с этими чувствами. Не хочу расставаться с ней.

Теперь всё по-другому. Отныне и впредь мы будем вместе.

А это значит, что я должен всё ей рассказать.

17

К тому времени, как Эмма добралась до нужного ей дома, вечеринка была уже в полном разгаре. Она должна была быть там несколько часов назад, выжидать подходящий момент, чтобы выманить Лиззи. Теперь все были пьяными и слонялись вокруг.

На этот раз она не пряталась снаружи, а вошла прямо в дом. У неё стучали зубы, всё тело сотрясала дрожь, но Эмма не обращала на это внимания. Она направилась прямо на кухню в поисках своей жертвы.

— Эмма, ты пришла! — завизжала Стейси и, обежав кухонный остров, обняла Эмму. — Ого, да ты заледенела!

— Да, — с трудом выдавила она. — Где Лиззи?

— Ты бы её видела! Когда мы сюда пришли, она была такой скованной. Но потом я наконец-то заставила её выпить, и она стала совсем другим человеком.

— Звучит жутковато.

— Ты даже не представляешь. Она танцевала на кофейном столике, — засмеялась Стейси. — Правда, после пятой стопки она немного позеленела. Я спрятала её в одной из спален, через пару минут собиралась отвезти домой.

— Пойду проверю, как она.

— Хочешь что-нибудь выпить, прежде чем…

Эмма повернулась и пошла прочь.

Этот дом был совсем небольшим, и сейчас кишмя кишел студентами колледжа. Расталкивая их локтями, Эмма продвигалась по коридору, проверяя каждую дверь. Последняя вела в комнату, напоминающую мальчишечью спальню. На стене висели постеры с футболистами, поверх абажура были натянуты трусики, а на полу валялись пивные банки и коробки из-под пиццы.

Однако её внимание привлекла кровать. На ней в полной отключке и слегка похрапывая, лежала Лиззи.

Эмма вошла в комнату и закрыла за собой дверь.

Приблизившись к краю матраса, она уставилась на лежащую на нём девушку. Жадно смотрела на её длинные загнутые ресницы. На нежные розовые губы. На ней было короткое, несколько бесформенное черное платье, которое еще больше подчеркивало бледность её кожи.

Она была очень красивой, такой же неземной, как Чёрч. Эмма могла понять, почему он был настолько ею одержим. Ещё более изящная, прекрасная версия его самого, получившая всю любовь и обожание матери, которая от него отреклась. Которая его избивала. Которая его забыла.

Это непростительно.

Убийство Лиззи преподаст их матери урок. Накажет её за всё, что она сделала с Чёрчем. Наконец-то дарует ему покой. Может, оно даже успокоит живущее в нём чудовище. Может, он научится его укрощать, справляться с ним, включать и выключать по своему желанию. Может, у него получится стать лучшей версией самого себя.

Получится достичь чего-то великого.

«Может, если я избавлю его от всей этой ненависти, в его сердце хватит места для любви ко мне...»

Нет. Это было бессмысленно. Она заплакала. Заплакала, потому что поняла, что Чёрч никогда ничего к ней не чувствовал. Вся его страсть, все его красивые слова — всё это оказалось ложью. Каждая капля его энергии и внимания была направлена на эту девушку. Каждое мгновение, проведенное с Эммой, на шаг приближало его к смерти Лиззи.

Эмма была одержима Чёрчем.

Чёрч был одержим Элизабет.

«Когда же настанет моя очередь?»

— Я тебя ненавижу, — выдохнула она.

Из-за гремящей из гостиной музыки её голос был едва слышен. Она уставилась на спящую девушку.

— Я ненавижу тебя и ненавижу его, но больше всего... я ненавижу себя.

Прежде, чем Эмма поняла, что делает, она взгромоздилась на Лиззи, расположив колени по обе стороны от её живота. Тяжело дыша, она смотрела на неё сверху вниз. Это было несправедливо. Она сделала всё, о чем только просил Чёрч, всё до единого. Она заслужила его внимание. Заслужила право стать его навязчивой идеей. Если бы ей только удалось избавить его от отвлекающих факторов, он бы наконец увидел, кто она на самом деле — его вторая половинка.

Эмма взяла с кровати подушку.

«Прости, Элизабет, но ради его любви я готова на всё. Если бы тебя воспитывали так, как нас, ты бы поняла».

Она положила подушку на лицо Элизабет и навалилась на неё всем своим весом.

Как и предполагала Эмма, оставив её, Чёрч отправился шпионить за Элизабет.