Чёрч

— Как ты помнишь, я довольно умен. Разыскать тебя не составило большого труда.

Она нахмурилась, потом покачала головой и указала на диван.

— Можешь присесть, если хочешь. Выпьешь что-нибудь?

— Нет, я ненадолго.

— О. Так зачем же ты приехал, Чёрч? Сейчас? После стольких лет? — спросила она, нервно теребя на шее нитку жемчуга.

И это была женщина из его кошмаров? Чудовище, что пряталось у него в шкафу? Он помнил мать огромной женщиной, вечно возвышающейся над ним со вскинутой вверх рукой, всегда готовой нанести удар. Она приводила его в ужас, словно какой-нибудь ангел возмездия или посланный из ада демон.

Однако теперь он видел, что мать вовсе не большая. Она имела поразительное сходство со своей дочерью: среднего роста, стройная, с длинными конечностями, хрупкого телосложения. Он мог сломать её, как зубочистку. Просто поднять и сдавить.

«Мать преследовала меня всю мою жизнь, а она не более, чем тень».

Никогда раньше он так ясно не формулировал свои мысли на этот счёт. Чёрч был зол на мать, поэтому хотел ей отомстить. За все эти годы насилия, но еще больше за то, что она его бросила. За то, что обращалась с ним как с ничтожеством.

Но дело было не только в этом — он её боялся. Всю свою жизнь он мысленно с ней боролся. Было почти унизительно признавать, что она имеет над ним такую власть. Чёрч очень гордился своей самодостаточностью и тем, что себя контролирует. Но на самом деле он мало что контролировал. Его страх и гнев извратились и превратились в мелочную месть. Уже много лет он разжигал в себе желание отомстить. Он всем на свете лгал, покинул университет, он был готов разрушить множество жизней — возможно и свою собственную, и всё это во имя этой мести.

Если подумать, это довольно жалко. Особенно после того, как он увидел перед собой призрак той женщины.

«Страх — это самая сильная в мире вещь, а я так много его отдал этой женщине. Той, кто совершенно этого не заслуживает. Ну, хватит. Время следовать своим принципам».

— Я приехал поговорить о твоей дочери.

На её лице отразился смертельный ужас, но она тут же взяла себя в руки. Свирепо уставилась на него. В её глазах вспыхнул прежний огонь, и он заметил в них отголосок того, что видел в детстве. Но всего лишь отголосок.

— Откуда ты о ней знаешь? — прошипела она.

— Информация из открытых источников, — небрежно махнул рукой он. — Поверить не могу, что ты отпустила её в колледж.

— Поверь мне, я пыталась её отговорить, но ей двадцать, и она в праве делать все, что захочет. Я удостоверилась, что ты там больше не живешь и отпустила её. Очевидно, это было ошибкой, — сказала она. — Послушай, если тобой движет месть, я пойму. Я не... я была для тебя ужасной матерью. Я не знала, как обращаться с ребенком с особыми потребностями. Я была слишком молода, слишком глупа. Думала... думала, может...

— Ты думала, что сможешь из меня это выбить, — закончил он за неё.

Мать вздрогнула.

— Не знаю. Возможно. Это была неправильная тактика, и она не работала. Ты меня пугал. Поэтому мы... я ушла. Прости меня. Но не отыгрывайся на Элизабет. Она не просила её рожать.

— Я тоже, но вот, полюбуйся.

— Ты хочешь как-то ей навредить? — спросила его мать.

Чёрч снова ухмыльнулся.

— Ещё не решил.

— Клянусь Богом, если ты тронешь её хоть…

Он резко схватил мать за горло, и ее слова превратились в писк. Он сжал ладонь у неё на шее и потянул вверх, вынудив встать на цыпочки.

— Клянешься кем? — прошипел он. — И что же ты со мной сделаешь? Что ты вообще можешь мне сделать? Я могу прикончить тебя прямо сейчас, и ты никак этому не помешаешь.

В глазах матери вспыхнула паника, и она его ударила, заколотила по рукам и груди. Он даже не шелохнулся, только еще сильнее сдавил ей горло.

Это было просто восхитительно, так как он всегда и мечтал. Она смотрела на него со страхом. Не могла говорить, но шевелила губами. «Пожалуйста». Она повторяла это снова и снова. Умоляла его. Все мысли о его воспитании и её дочери исчезли. Центром её внимания стал он.

«Как же просто со всем этим покончить. Сейчас я её убью, и Элизабет будет жить».

Чёрч нахмурился и ослабил хватку. Нет. Это погубит Эмму. Он выстроил весь её образ мышления вокруг одного этого действа, вокруг себя самого. Если он сделает это без неё, это будет сродни измене.

— Пожалуйста, — мать наконец набрала в грудь достаточно воздуха и смогла заговорить. — Пожалуйста, не делай этого. Прости, Чёрч. Я сожалею обо всём, что тебе сделала.

Он зарычал и отпустил ее. Мать упала на колени, задыхаясь и хватая губами воздух.

— Ни о чем ты не сожалеешь, ты сожалеешь лишь о том, что я тебя нашел, — крикнул Чёрч. — Я пришел сюда сказать, что тебе больше меня не запугать. Я больше не позволю тебе властвовать надо мной.