Чёрная Карета

«Джаннер, твоя книга у меня. Я буду хранить её до твоего возвращения. Как выразился Бронвин Среброног: “Надеюсь, ты не против”.

Оскар Н. Ритип, Ценитель

Всего Красивого, Странного и/или Вкусного».

Джаннер забросил мешки за плечо и обнял Нургабог (задержав дыхание). Она ущипнула мальчика за щёку и объяснила, как открыть клетку. И Джаннер, поднявшись по лестнице, отправился спасать Верховного короля Анниеры.

48 Клетки

Едва выйдя из дома, Джаннер заметил Клыков.

Один отряд шагал на запад вниз по склону, ведущему в Дагтаун; издалека, с восточной оконечности берега приближался второй. Джаннер нырнул обратно в дом и выглянул в окно. Ветер переменился, и мальчик уловил запах дыма вперемешку с вонью рыбы и Клыков. Он увидел, что дома вдоль Блапа горят. А значит, Клыки вот-вот должны поджечь дом, где он прятался.

Джаннер сразу подумал о Нургабог. Но даже если дом сгорит дотла, тайник под слоем земли и пепла останется укрытым. Мальчик не сомневался, что Нургабог сумеет выбраться по потайному ходу. Но как ему добраться до Восточной излучины при свете дня? Это непросто, даже если бы Клыки его не разыскивали.

Мальчик сделал глубокий вдох. Ничего не оставалось – только бежать и держаться подальше от дороги.

Джаннер перескочил через забор за домом, прошлёпал по грязи мимо свиного загона и побежал через бугристое поле, за которым стояла купа деревьев. Мешки подскакивали и гремели на каждой выбоине, напоминая ему о Тинке. Джаннер укрылся в зарослях, отдышался и выглянул, чтобы найти следующее укрытие. Он заметил густой кустарник на дальнем краю соседнего пастбища и бросился туда.

Так он и продвигался на восток, прячась в разрушенных сараях, перебегая поля, переходя вброд мелкие, заросшие водорослями речушки, взбираясь на холмы, с головы до ног покрытый ссадинами от колючих веток. Джаннер не позволял себе думать о Саре Кобблер, о Нургабог, даже о собственной судьбе. Он думал только о сидящем в клетке Тинке. В том видении братишка был напуган, одинок и беспомощен. Джаннеру по-прежнему хотелось схватить Тинка за плечи и вколотить в него немного здравого смысла, но это можно сделать и потом, в безопасном месте.

Вскоре Джаннер начал замечать признаки присутствия береговиков. От маленького костра, неподалёку от кустов, где притаился мальчик, поднимался дымок. Джаннер полз по зарослям, пока не убедился, что всё спокойно; затем он двинулся дальше, надеясь, что и с другими кланами удастся разминуться так же легко.

Через пару часов после того как солнце начало клониться к закату, Джаннер остановился отдохнуть. Фляга с водой опустела. Прислонившись к увитым плющом камням старого пересохшего колодца, он съел последние семь орехов, которые нашёл в кармане, и, порывшись в обоих мешках, убедился, что припасам пришёл конец. Джаннер заглянул в колодец, как будто у него на глазах из земли могла выступить чистая вода.

В последний раз он сытно поел пять дней назад – если суп можно считать сытной едой, а съеденное в гробу яблоко, возможно, было самое вкусное в его жизни. Несмотря на жару, тревогу и неотступный голод, Джаннер улыбнулся, вспомнив, как взбесились Надзиратель и Мобрик – ведь, должно быть, впервые кто-то улизнул с фабрики. И тут же мальчик погрустнел, представив синие глаза Сары Кобблер, сияющие на перепачканном сажей лице.

Джаннер встал и вздохнул. Некогда рассиживаться тут и думать о еде и об оставшихся позади друзьях. Особенно теперь, когда Тинку грозит опасность.

Когда Подо вёл их от Восточной излучины к Дагтауну, путешествие заняло целый день. Однако по сравнению с Джаннером они еле-еле ползли. Даже несмотря на то, что теперь ему пришлось осторожно пробираться мимо пяти стоянок береговиков, он тем не менее двигался быстро. Джаннер не сомневался, что вскоре достигнет Восточной излучины, хотя он понятия не имел, что делать, когда окажется на месте. То, что он так удачно разминулся с береговиками, вселяло надежду. Если ты мал и одинок, в этом есть свои плюсы.

И минусы тоже.

Например, когда подул северный ветер, принеся с собой леденящий душу вой рогатой гончей, Джаннер страшно пожалел, что рядом нет могучего решительного Подо. Когда желудок стал жаловаться на голод, мальчик затосковал по уютному старому дому, где пахло маминым рагу, а когда над головой пролетела горлоласточка, уселась на ветку и запела, Джаннер подумал о Лили и о музыке, которая витала вокруг неё, как весенняя пыльца в солнечном луче.

Ему так не хотелось быть маленьким и одиноким.