Чёрная книга судьбы

— Ладно! — сказала Настя, не сводя с матери тревожного взгляда. — А с какой такой стати мне волноваться? Что случилось такое, особенное?

— Какие-то подростки…  — мать замолчала, по-прежнему упрямо уставившись в окно, казалось, она просто боялась встретиться с Настей взглядом, — подонки какие-то могилу Вероникину разрыли…  — оторвавшись, наконец, от созерцания замусоренного двора, мать с тревогой взглянула на дочь. — Ты только не волнуйся, ладно!

— Когда это случилось? — прошептала Настя сдавленным голосом. — Вчера?

— Вчера! — подтвердила мать. Она подошла к Насте, взяла её за руку. — Ты не волнуйся только!

Мать хотела, кажется, добавить ещё что-то, но почему-то передумала.

— Вчера! — повторила Настя, с трудом сдерживая дрожь…  ей очень не хотелось расстраивать мать, но Настя чувствовала, что долго она не выдержит, сорвётся…  ей стало трудно дышать, в глазах как-то сразу потемнело. — Вчера, — повторила Настя, судорожно сглотнув. — Кто это сделал?

— Подонки! — жёстко отозвалась мать. — Им бы на всю катушку впаять, а с ними ещё нянчатся! Задержали одного вчера…  что толку!

— Отпустили?

— В больницу ещё доставили! — мать негодующе фыркнула. — Принца такого!

Она замолчала, так и кипя от внутреннего возмущения. Настя тоже молчала, хоть и совершенно по другой причине.

— А в больницу зачем? — спросила она наконец.

— Ну…  — мать пожала плечами, — точно не знаю, слышала только…

— Что слышала?

— С шеей у него что-то…  то ли покусали, то ли порезали…

— Шею? — встрепенувшись, Настя внимательно посмотрела на мать. — Именно шею?

— Свои же друзья-сопляки, наверное, и сделали! — мать всё ещё никак не могла успокоиться. — Ритуалы свои дурацкие! А теперь он чуть ли не жертва уже, представляешь!

— Представляю! — Настя снова судорожно вздохнула. — А что если он и в самом деле жертва?

— Чья?

Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза.

— Зря я, наверное, всё это тебе рассказала, — пробормотала мать, первой отводя взгляд. — Не надо было. Ты только не волнуйся, ладно!

— А я и не волнуюсь, — солгала Настя. Повернувшись, она молча пошла в сторону кухни, потом, словно вспомнив что-то чрезвычайно важное, снова вернулась в зал. — Скажи, ма…  а зачем они всё это сделали…  ну, раскопали зачем? Что они там искали, золото?

— Не знаю! — мать подошла к Насте, чуть приобняв за плечи, повлекла её за собой на кухню. — Всё, доча, хватит об этом! Пускай ими милиция занимается! — мать замолчала, но всё ещё не в силах полностью сдержать своё возмущение, неожиданно добавила: — Подонки, дегенераты! Я б им, скотам…  к стенке, рука б не дрогнула! Труп зачем воровать?!

— Что? — снова встрепенулась Настя. — Труп исчез?

Поняв, что сболтнула лишнее, то, чего говорить явно не следовало, мать только молча кивнула головой.

— Ты, главное, не волнуйся! — почти просительно проговорила она чуть после, когда они уже сидели обе за обеденным столом. — Милиция сама разберётся, что к чему. Алло, ты меня слушаешь?

— Слушаю! — сказала Настя почти угрюмо. — Ты на работу не опоздаешь?

— Надо бежать! — согласилась мать, торопливо допивая кофе. — Побегу я? — добавила она, вопросительно глядя в лицо дочери.

— Беги! — голос Насти звучал почти безразлично. — Не бойся, я в порядке!

Но мать, кажется, не была полностью в этом уверена, видно было, что ей очень не хочется оставлять Настю дома одну. Ещё она здорово жалела, что вообще рассказала дочери всю эту историю.

— Я позвоню! — пообещала она, выходя. — Ты тоже, ежели что — звони! Обещаешь?

— Обещаю! — сделав над собой немалое усилие, Настя улыбнулась матери бодро, весело даже. — Иди!

Мать вышла, а Настя, затворив за ней дверь, тотчас же принялась запирать её на все возможные засовы…  впрочем, их оказалось всего только два. Потом она снова прошла в зал и, опустившись в кресло, застыла в мрачном раздумье…

И почти сразу же вновь грянул телефонный звонок.

Он прозвучал так резко и неожиданно, что Настя даже вздрогнула от испуга и непонятного, нехорошего какого-то внутреннего предчувствия. Некоторое время она просто сидела в кресле, сидела молча и совершенно неподвижно, не сводя испуганных глаз с телефонного аппарата…  она всё ждала, что телефону надоест трезвонить и он умолкнет, в конце-то концов! Но видимо тот, кто звонил, отлично был уведомлён о том, что она, Настя, сейчас дома, что, рано или поздно, но она возьмёт-таки трубку. Наконец телефон умолк и Настя, вздохнув с облегчением, встала с кресла…  именно этот момент и выбрал телефон, чтобы грянуть снова. Ясно было, что так просто он не угомониться, что трубку придётся снять, ничего не поделаешь…

Настя встала, почувствовав, какими ватными и непослушными стали вдруг ноги. Подойдя всё же к трезвонящему телефонному аппарату, она долго не решалась снять трубку, потом всё же сняла её, медленно поднесла к уху.

— Слушаю! — не сказала, а, скорее, выдохнула Настя в трубку. — Слушаю!

— Настя? — послышался далёкий, еле различимый голос…  и Настя с облегчением перевела дыхание…  она узнала Ксюшу, её голос. — Это ты, Настя?