Чёрная лента

— Это очень интересно, — сказала она после некоторого молчания по-немецки, еще раз, уже иначе оглядывая Минича. — Я об этом не знала. Если все это достоверно, то достойно исследования. Но нас тут интересует пока только этот Лошицкий замок и его загадки.

И цокнула ему языком.

Из блокнота Алеся Минича:

«Когда она незаметно для других взяла меня ладонью за ягодицы, — я чуть не подпрыгнул. Хельга Штраус сделала вид, что “ничего не было”. Что у нее на уме?»

х х х

Когда гости стали расходиться по своим комнатам, готовясь ко сну, немцы внесли в гостиную ящики со своей аппаратурой и стали распаковывать приборы.

— Как я понимаю, ночное время — лучшее время для поиска привидений, — спросил Хельгу Штраус профессор, с любопытством наблюдая за действиями ее молчаливых помощников.

— Именно так, — холодно ответила она по-немецки. — Но мне бы не хотелось, чтобы нам мешали. Тем более представители ортодоксальной науки, не признающие мир тонких материй.

— Ну почему же, — возразил Дайнович. — Я не стану отрицать, что что-то такое в самом деле существует. Вот я читал в одном американском журнале о странной истории. В доме некоего банкира отмечали двадцатилетие его дочери. В присутствии многих гостей отец дарит дочке жемчужное ожерелье. Но вот спустя какое-то время девушку обнаруживают в одной из комнат убитой — кто-то ударил ее по голове. Она лежала на сорванной портьере, а перед смертью успела сорвать с себя ожерелье и выложить из жемчужин имя убийцы — одного молодого человека, ее возлюбленного…

— Какая глупая история! — фыркнула немка. — Если удар по голове смертелен, то жертва подобного сделать не сможет. А выкладывать из жемчуга имя убийцы — это то же самое, что и вышивать его иголкой с нитками…

— Вы правы, так посчитала и полиция. На жемчужинах не оказалось отпечатков пальцев девушки, их разложил убийца в перчатках, чтобы отвести от себя подозрения. Но кто же настоящий убийца? Полиция зашла в тупик, и тогда следствию предложил свою помощь доктор Нильсон из Американского общества психических исследований. Вы, конечно, слышали о нем? Он разрабатывает приборы, подобные вашим, — для поиска привидений и психоизлучений.

Профессор кивнул в сторону аппаратуры, которую рядом собирали помощники немки.

— Разумеется, я тоже читала о докторе Нильсоне и его опытах, — цокнула языком Хельга Штраус. — И что-то припоминаю про эту историю.

— Доктор Нильсон взял портьеру, на которой нашли тело убитой девушки, и облучил ткань своим прибором. После этого высыпал на портьеру эти злосчастные жемчужины, и они сгруппировались так, что можно было прочесть имя настоящего убийцы. Убийцей оказалась ее подруга, а убила из-за ревности. Похоже, у вас такой же прибор.

— Да, такой же, — с раздражением ответила немка. — Спокойной ночи, герр профессор, нам надо работать.

Из этой беседы на немецком языке Алесь понял далеко не все, поэтому, когда они с Дайновичем отправились к своим спальням, он тихо спросил его:

— Что это за история с порванным ожерельем? В каком журнале вы ее прочитали?

— Ни в каком, — пожал плечами профессор. — Я ее сам выдумал только что.

— Выдумал? — изумился журналист. — Но зачем???

— Чтобы проверить, что за фрукты эти немцы, — улыбнулся Дайнович. — Никакого доктора Нильсона не существует, как и его приборов. А то, что достали из своих ящиков эти липовые охотники за привидениями, — это аппаратура для определения пустот в стенах. Они ищут чашу Ягайло. Вот такое тру-ля-ля. Они такие же исследователи привидений, как я раввин из СС. Вы спать идете?

Алесь остановился в полутемном коридоре и, задумавшись, прикусил губу.

— Пожалуй, что нет. Хочу присмотреть за этими «туристами». Интересно узнать, что они станут делать.

— Ну, как хотите, — зевнул Чеслав Дайнович. — А лично я иду спать. Только будьте поосторожнее. Может, тут действительно бродит призрак Радзивилла…

И он, усмехнувшись, скрылся в своей комнате.

Глава десятая, в которой страшно бродить по ночному замку

Профессор отправился спать, и Алесь остался один в коридоре на первом этаже в левом крыле замка. Тут царил полумрак и почти полная тишина, гости готовились ко сну или читали перед сном в постелях, свет пробивался в щелях под их дверями. Иные уже спали, или же номера пустовали — как было темно под дверью комнаты журналиста.