Чёрная лента

Офицер, полистав их, ответил, указав на Хельгу Штраус, одетую в халат поверх купального костюма:

— Эта иностранка говорит, что решила искупаться в реке, но в воде увидела тело. Она подняла шум и заставила вызвать полицию.

— Так есть! — с возмущением сказала немка. — Я хотеть купаться, а в воде плавать мертвый полицай! Я очень возмущаться! Я теперь не буду купаться в этот река!

Тело мертвеца между тем обыскали, но никаких документов при нем не оказалось.

— Кто-нибудь видел убитого раньше? — спросил офицер у присутствующих.

Все ответили отрицательно, в том числе и Алесь. Он стоял, задумавшись и нахмурив брови.

«Значит, убийца действительно где-то здесь, — подумал Алесь. — И убийца крайне опасный. Но кто именно?»

И еще Минич вспомнил о конверте в Музее восковых фигур. В нем фотография убийцы. А это означает, что надо ехать в Вильно.

— Внимание! — обратился ко всем человек в форме, повысив голос. — Я инспектор полиции Якуб Глебский. Сейчас мы перепишем имена всех присутствующих. И я настоятельно прошу всех отдыхающих и работающих в этой гостинице никуда не уезжать до завтрашнего дня. А точнее, до моего особого разрешения, пока я веду расследование.

«Что же, с конвертом в Музее придется подождать, — сказал себе Минич. — Но надо хотя бы встретиться с Яном Янковичем и все ему рассказать».

Сотрудник Дефензивы, как помнил Алесь, остановился в Лошце, в доме какой-то Альдоны, которая работает поварихой в замке. Ей помогает дочка, рыжая и сопливая. С ней и надо передать записку.

х х х

Журналист вернулся в замок и прошел в гостиную — пустовавшую в это время. Сел за стол, достал карандаш, потом свой блокнот, пронзенный ножом врага. Раскрыл его и, собравшись написать записку Янковичу, на мгновение задумался: «А кто же действительно хотел меня тогда убить?»

За спиной послышались чьи-то медленные и тяжелые шаги. Вошедшим в гостиную оказался крепыш в светлом костюме в вертикальную синюю полоску, со светлым плащом, перекинутым через правую руку, — что казалось странным в столь жаркий день. Брюнет с лоснящимися коротко постриженными волосами, глазки вороватые и бегающие, маленькие черные усики торчат, как у кота, а на пальцах сверкают золотые перстни.

Оглядевшись, он сел рядом с Алесем. Сощурившись и наклонив лицо, стал его разглядывать, как натуралист какую-нибудь свою букашку.

— Простите, мы знакомы? — поинтересовался журналист.

— Очкуешь? — спросил незнакомец и странно улыбнулся.

Один из его зубов был золотым. Минич вспомнил, что в прошлом пираты и воры специально вставляли себе золотой зуб: если умрут в нищете или тюрьме, то зуб будет на похороны. Отсюда блатное выражение «зуб даю», то есть самое дорогое — золотой зуб, хранимый на оплату своих похорон.

Крепыш левой рукой подвинул плащ, перекинутый через правую руку. Под плащом оказался направленный на журналиста пистолет.

— Не рыпайся, а то маслину захаваешь.

— Вы, любезный пан, меня с кем-то перепутали, — попытался изобразить недоумение Алесь.

— Пургу не гони, я тебя хорошо запомнил, — скривил рот крепыш.

Он протянул левую руку и достал платок из нагрудного кармана на пиджаке Минича. Стал виден разрез в ткани пиджака.

— Ну, точняк. Вот и дырка от моего ножа. Я только в тему не въезжаю — как ты жив остался. В чем прикол?

— Ах, так это вы кинули в меня нож в коридоре ресторана! — Алесь, казалось, был приятно удивлен этим новым знакомством. — Отличный бросок! Высший класс! А спасло меня вот это, — он показал свой блокнот, пронзенный лезвием. — Кстати, позвольте спросить: зачем вы хотели меня убить?

Этот вопрос несколько смутил незнакомца. Он прикрыл пистолет плащом и кашлянул от растерянности.

— Слушай, брателло, мне твоя жизнь не нужна, — сказал он, подумав. — Тогда ты оказался в неподходящем месте в неподходящее время. И сам виноват. А теперь скажи мне, где Эльвира Роуз?

— А почему вы думаете, что я могу знать, где она? Она во время песни постоянно на меня пялилась и намекала на что-то. Я поднялся к ней в комнату — а там пусто. Стал ее ждать. Потом надоело, выхожу — тут кто-то бросает в меня нож. Я испугался и убежал.

— Опять пургу гонишь, — голос крепыша, однако, звучал неуверенно, он размышлял. — Я собрался к ней, а тут, типа, ты… Потом, типа, выходишь. Я тебя сделал, но тут шаги сзади — какая-то шушера помешала. Потом, типа, поднимаюсь в ее комнату — а там никого…

— Ну вот! — кивнул Минич. — Ты же сам все видел! Кстати, как тебя зовут?

Крепыш пристально взглянул на журналиста, напрягая всю свою проницательность. Поразмыслив, он пришел к какому-то решению.

— Меня зовут Кот. И многие дрожат от страха, услышав это имя. Так что дрожи и ты. Твой перетер я проверю. И если окажется, что ты меня лоханул, то ты жмур. Эльвира Роуз присвоила себе кое-что, что ей не принадлежит. Она должна была это отвезти из Штатов в Германию, но сбежала сюда. А тема в том, что от мафии не сбежать. Хавай эту фишку, если ты с ней заодно.

— К ее делам я не имею никакого отношения, — клятвенно заявил Алесь. — Говорят, вокруг нее немцы крутились, какой-то Отто Клаус. Может, тебе с немцами надо поговорить?