Чёрная речка. До и после (К истории дуэли Пушкина)

«Оказалась я в одном городке и сильно скучала: было 10 часов вечера, а я привыкла в это время беседовать; я не знала, чем заняться, истощив всю эрудицию Данюшки (это её горничная), и тут она меня спасла, счастливо вспомнив, что хозяин дома не раз выказывал желание увидеть поближе дочь великого Кутузова и поговорить с нею; я немедля послала за ним. Каковы же были моё удивление и радость, когда я увидела, что крестьянин прекрасно держится и выглядит весьма пристойно. Я тотчас усадила его рядом на софу и предложила чаю. Мы долго беседовали; я рассказала, как все мы в Петербурге счастливы иметь и ежедневно лицезреть столь великого Государя, что он прекрасен и что, видя его, им нельзя не восхищаться, что его стараниями в Петербурге не осталось ни единого несчастного, и вообразите моё потрясение, когда этот человек, пристально на меня поглядев, с лукавым выражением осведомился: "А правда ли, сударыня, что французы живут под своим правительством в большом довольстве и что истинное счастье возможно только с такими, как у них, законами?" Как вы догадываетесь, я употребила всё своё красноречие, чтобы открыть ему глаза и показать, по какому опасному пути хотят направить его чувства; поскольку же невозможно не суметь верно выразить то, что чувствуешь столь живо, я без труда доказала, что один лишь Император Николай способен дать русскому народу счастие, и сумела его убедить».

Дама сия стала до того тщеславной, что даже лучшие её намерения выглядят совершенно смехотворно; она до такой степени откровенна во всех своих действиях, что поистине не знаешь, что и думать; впрочем, нет никакого риска быть опровергнутым, ежели сказать, что она редко держится идей вчерашнего дня, всегда нынешнего и никогда завтрашнего. Что ж, это единственный способ преуспеть и не ошибиться.

С тех пор, как здесь ожидают приезда господина де Баранта в качестве посла в Петербурге, у всех дам и на всех столах вы найдёте «Жизнь герцогов Бургундских»[91]; господа же из французского посольства учат её наизусть, подтверждая тем самым, что обладают независимостью характера и достоинством, каковые должны быть присущи всякому человеку, принадлежащему к такой стране, как Франция, где всё дышит свободой; во всяком случае, однажды я слышал, как именно в таких терминах изъяснялся коротышка барон д'Андре[92].

Множество наилучших пожеланий папе, а также братьям и сёстрам, скажите, что я люблю их и сердечно обнимаю.

Прощайте, мой драгоценный, надеюсь, вы не слишком скучаете в Сульце, а курс лечения виноградом пойдёт вам на пользу, теперь ваш черёд поправлять здоровье.

Обнимаю вас так же, как люблю, очень крепко.

Всецело ваш,

Дантес

NB. Ленский и Платонов уходят от меня и передают вам самые дружеские приветствия.

[на полях 3-го листа:]

Всё, рассказанное об Императоре, правда, я узнал это из надёжного и нового источника.

XIII

Pétersbourg, le 26 Novembre 1835

Quoique j'aie le style épistolaire facile (c'est au moins ce que tu prétends) je t'avoue franchement, ta dernière lettre met mon talent en défaut et me réduit à la plus grande nullité. Comment, mon bien cher, trouver des mots pour répondre à des lettres qui commencent toujours par offrir et qui se terminent en exigeant que l'on accepte ce que tu viens encore de faire pour moi, [cela] n'a pas de nom, aussi je [ne] te remercie pas, je ne sais comment t'exprimer tout ce que ma reconnaissance m'inspire. Il faudrait que tu fusses bien près de moi pour que je puisse beaucoup t'embrasser et te serrer longtemps et fort sur mon cœur, alors tu le sentirais battre pour toi aussi fort que je t'aime; sais-tu que tu me rends plus riche que toi et qu'il est impossible, quoi que tu dises que tu ne te gênes pas pour moi; aussi sois tranquille, je n'abuserai pas de ta générosité et je ne prendrai que ce [dont] j'aurai besoin pour me tirer convenablement d'affaire comme tu le désires; de tout ce que tu m'as donné par ta dernière lettre, c'est la permission de prendre ta voiture qui m'a fait le plus de plaisir; sans cette permission, j'aurais été obligé de renoncer d'aller dans le monde cet hiver, car il est excessivement rigoureux et ma santé m'avertit à chaque instant que je ne dois pas plaisanter avec le climat, la moindre imprudence me met sur le dos pour quelques jours.