Чёрные крылья

Особист полез ко мне за пазуху в нарушение всех протоколов допроса, в целях безопасности строго-настрого воспрещающих прикасаться к допрашиваемому, особенно когда сотрудник остаётся с ним наедине. Одним резким движением он нащупал небольшой твёрдый прямоугольник моих документов (настоящих, не тех, которыми я пользовался в Московии) и вынул их на свет Божий. Пробежал по ним глазами.

– Имя, фамилия?

– Отрепьев Григорий Иванович.

– Год рождения?

– Двадцать девятый.

– Место?..

– Село Козлово, Калининская область.

Стандартная проверка, ничего более. Затем особист внимательно вгляделся в моё небритое, изуродованное лицо и ещё раз сверил его с той гладко выбритой и подтянутой моськой, изображённой на документной фотокарточке.

– Не похож.

– Не похож, – спокойно подтвердил я. – Посмотрел бы я на вас, если бы вы были вынуждены полгода скрываться в рейхскомиссариате, не бриться, почти не мыться и терять левый глаз под пытками.

Контрразведчик уважительно хмыкнул, продолжая, тем не менее, всматриваться в моё лицо.

– Вот как мы поступим, господин шпион, – не скрывая своих подозрений, продолжил он. – У меня на стене, – он указал оттопыренным и грязным большим пальцем себе за спину, – висит телефон. Экстренная, «красная» линия, соединяющая меня с главным разведуправлением и лично товарищем Алеутовым. Что если я прямо сейчас сниму трубку и наведу все необходимые справки?

Я, насколько мог, пожал плечами.

– Валяйте.

Особист поднялся со стула и, одним глазом продолжая наблюдать за мной, подошёл к тёмно-коричневому телефонному аппарату. Дёрнул рычаг и приложил трубку к уху. Из-за звенящей тишины, царившей в помещении, я мог расслышать тихие гудки.

– Алло, разведуправление? – ему наконец-то ответили. – Говорит капитан Еврухин, Линия Карбышева, тринадцатый пост. Будьте добры, товарища Алеутова к аппарату.

Неразборчивое бормотание.

– На учениях? – уточнил Еврухин, косясь на меня. – Хорошо, тогда может вы мне поможете, Василий Сергеевич? Мои орлы только что шпиона поймали, говорит, что с задания вернулся из Московии.

Снова бормотание. На этот раз короткое и однозначное.

– Значит, не посылали и операций в Московии в ближайшее время не проводили? – ещё раз уточнил, уже напрочь посерьезневшим голосом особист. – Понял вас, Василий Сергеевич. Значит, дело ясное. Что говорите? Повторите, аппарат барахлит. Имя-отчество?.. Как же, по документам Отрепьевым Григориев Ивановичем значится. По фотокарточке не похож ни черта, заросший, одноглазый, на фотографии совсем другой. Имя-то какое говорящее, Гришка Отрепьев, Анафема…

Снова бубнёж. Громкий, резкий, на повышенных тонах. И требовательный, контрразведчик аж опешил.

Еврухин резко повернулся ко мне.

– Тебя спрашивают, как сына зовут?

Жаль, что в этот момент мне никто не поднёс зеркало к лицу. Я бы лично очень хотел засвидетельствовать своё расплывшуюся широкой гримасой триумфальную улыбку. На память.

– Артёмом сына зовут. Артём Константинович Броневой. А жену – Аней.

– Говорит, – произнёс особист, снова прислоняя трубку к уху. – Что Артёмом. А жену – Аней.

На этот раз бормотания я не услышал. Вася, личный секретарь Алеутова, с которым я всегда был на короткой ноге, и который, по совместительству, был запоздалым крестником моего приёмного сына, повышал голос только в минуты волнения. Сейчас же он, судя по всему, облегчённо выдыхал, успокаивался и готовился вызванивать своего непосредственного начальника не то, чтобы с учений, но и с того света. И, конечно же, понижал тембр голоса до совсем неприличной тихости.

– Хорошо, понял. Жду, – отрывисто закончил диалог особист и положил трубку, повернувшись ко мне.

– Добро пожаловать домой, – уже с улыбкой в голосе сказал он через минуту, освобождая мои затёкшие руки от пут. – Прошу прощения за подобное «гостеприимство», сами понимаете, граница. Я, кстати, так и не представился. Еврухин Леонид Максимович, капитан Особого отдела Чёрной Армии.

– Отрепьев Григорий Иванович, полковник «Стальной руки», – ответил я на приветствие, протягивая для рукопожатия свою вялую, ни разу не стальную ладонь. – Но это вы уже и так знаете.

Если контрразведчик и был удивлён моим званием, то никак этого не показал.

– Машина за вами уже выехала. Скоро вас доставят в Свердловск для полного отчёта. А перед этим, – сказал он, присмотревшись ко мне и брезгливо поморщив нос. – Я рекомендую вам воспользоваться полковыми банями, наряд я для вас выдам. Запах от вас…

– Посмотрел бы я на тебя, капитан Еврухин, после полутора месяца лесного марша.

– Да не сердись ты, – он примиряюще хлопнул меня по плечу, пусть и слегка одёрнув руку после хлопка. Я его понимал, завшиветь в нынешние времена не хотелось никому. На «ты» же мы перешли легко и не задумываясь, как обычно и бывает после того, когда один из мужчин едва не вышибет другому мозги. – Надеюсь, свою задачу ты выполнил?

– Выполнил, – угрюмо ответил я, шмыгая носом.