Чёрные крылья

А я… а что я? Мне было плевать и на зрителей, и на сценарий, и даже на пресловутую театральную вешалку. Какое мне дело, если в кольце моих рук её талия? Талия женщины, которая, неизбежно наталкиваясь на эту не пересекаемую черту моего равнодушия, всё равно продолжала раз за разом меня провожать. А затем возвращалась в старую, мерзкую квартиру, от одного вида которой меня недавно чуть не стошнило, и ждала. Просто ждала. Иногда – всего пару дней, иногда – целые месяцы. Ждала, прекрасно понимая, что с этой войны, войны которую вот уже двадцать лет ведёт весь наш народ, вся наша нация, часто не возвращаются. И однажды могу не вернуться и я.

Когда же я прошептал, наконец, своё сокровенное «Я вернусь» и отстранился от неё, я заметил в глазах Ани проблеск слёз. Какая ирония. Когда-то давно, когда мир был чище, а на его лице не было атомных ожогов и разводов пороховой гари, герои спускались в самые глубины Ада в поисках своей возлюбленной. Сейчас же, в пасти этого железного века, всё перемешалось. И прекрасная Беатриче смотрит мокрыми глазами, как её рыцарь отважно ступает на первый круг Преисподней. Правда, на этот раз рядом с ним не будет всезнающего покровителя Вергилия. На этот раз свой путь герой должен пройти в одиночку.

Я шёл широким шагом к автомобилю в полной уверенности в том, что ещё до конца этого года всё решится. Мы либо победим в этой войне, либо проиграем окончательно. И что самое страшное, судьба генерального сражения была в моих руках.

Я шёл, не оглядываясь. Такое уж у меня было правило. Но сегодня, когда привычный мне порядок вещей трещит по швам, грехом было бы не нарушить и этот неписанный закон. Я обернулся. И когда в последний раз встретился глазами с Аней, я понял, что моя личная война только-только начинается…

* * *

Проснулся я поздно, уже почти засветло. Плохо. Я не имею права так разбрасываться временем. Запасы провизии у меня не бесконечные, а до Ижевска путь неблизкий.

Деревянные лыжи скрипели под моими ногами, оставляя неглубокие борозды на свежем, только выпавшем, пушистом снегу. Солнце, едва-едва взошедшее над Предуральем, светило мне в спину, отражалось на белом покрывале, окружавшем меня. А где-то там, на грани слуха и восприятия, шумели лесные обитатели, чей вид и нравы за столько лет в пропахшем смогом аду я уже успел позабыть. И их крики, чириканье и топот были самым замечательным оркестром для меня. Самым натуральным привокзальным ансамблем, провожающим солдата на бой. Последний бой для его народа и первый для его души.

[1] Буквально, «этнический немец». Лица германской национальности, проживающее вне территории рейха. По понятным причинам пользовались куда большими правами на оккупированной территории, чем местное население.

Глава вторая Калинов мост

«Не может сердце жить покоем,

Недаром тучи собрались.

Доспех тяжел, как перед боем.

Теперь твой час настал. – Молись!»

Новосибирская республика, Приуралье. 3 января, 1962 года.

– Теперь ты убедился? – нетерпеливо, с упрёком прошептал Олег.

– Теперь убедился, – раздражённо пробормотал в ответ Саблин, рассматривая нарисовавшуюся перед ним картину.

На самом деле, было от чего впасть в отчаяние. Вдоль забора из колючей проволоки то и дело сновали японские патрули составом не менее пяти человек и обязательно с собаками. Чуть реже, примерно раз в полчаса вдоль строго охраняемой государственной границы проносилась бронемашина, в сопровождении двух мотоциклистов. Саблин, правда, не очень хорошо понимал, как японцы умудрялись ездить на мотоциклах в такой мороз и по такому снегу, но списывал подобную дурость на неукротимый самурайский дух.

Двое же мужчин залегли в небольшом приграничном леске, с безопасного расстояния рассматривая всё это великолепие.

– И что, никак? – спросил Саблин своего спутника.

Тот на мгновение потерял дар речи.

– Ты что, совсем сдурел?! – яростно зашептал он Валерию прямо в ухо. – Посмотри вокруг! Это не три с половиной сонных пограничника, которые обход делают раз в полдня. Это, твою мать, самая настоящая армия. У них бэтээры, если ты не заметил. Из нас решето сделают сразу, как только мы высунем свой любопытный клювик. Это и так чудо, что нам с тобой удалось подобраться настолько близко, а ты говоришь – перейти. В нынешних условиях это нереально, поверь. Япошки стоят на ушах, и сильно подозреваю, что виной всему этому появление твоего американского друга. Спорим на что хочешь, они не снимут дополнительный контингент с границы, пока в их руках не окажется Джеймс?

Валерий спорить не собирался.

– Ну, хорошо. Ты прав, – легко согласился он с Олегом.

Тот, облегчённо вздохнув, опёрся спиной на высокий сугроб, из-за которого они оба наблюдали за границей.