Чёрные тени красного Петрограда

В условиях правового вакуума сохранялся один способ отличить преступление от революционного насилия — идеологический. Если ограбили и убили ради собственной наживы, то это преступление; если то же самое сделано под правильными, классово-выдержанными лозунгами — то это борьба с контрреволюцией и экспроприация экспроприаторов. Мы уже говорили о том, что большевики-ленинцы были отнюдь не самыми радикальными разрушителями «проклятого прошлого», что всеми формами социальной девиации куда активней занимались их товарищи слева: левые коммунисты, левые эсеры и, конечно же, анархисты. Группировки анархистов первое время существовали в Совдепии вполне легально; более того, считались друзьями-соратниками новой власти, непослушными, но всё же любимыми сынами матери-революции. Поэтому им позволялось многое.

Уже в начале 1918 года в Петросовет потекли жалобы и донесения о самочинном захвате квартир и даже целых домов группами лиц, называющими себя анархистами. Так например, Московская федерация анархистов экспроприировала в доме 7 по Волковской улице две квартиры и контору, в коей хранились принадлежащие «буржуазии» серебро и меха, а затем предприняла попытку захватить и расположенный поблизости кожевенный завод с большими запасами кожи. Подобных инцидентов случалось немало. Президиум Петросовета отделался ловко, спихнув проблему вниз: районным Советам было предложено «в случае захвата принимать самые решительные меры». Какие — не уточнялось.

Большой шум в анархистских кругах вызвала история гибели товарища Зернова. Анархистская газета «Буревестник» вопила: тираны-большевики убили истинного борца за свободу. Согласно донесениям советской милиции, ситуация рисуется иная. Началось всё с того, что какие-то неизвестные ограбили жилище гражданина Худекова — Стремянная улица, дом 10. Выяснилось, что вещи оттуда унесены в одну из квартир дома 15 по Коломенской улице. Квартира эта пользовалась дурной славой полууголовного притона. В ночь на 31 января туда нагрянул комиссар по борьбе с погромами товарищ Соловьёв с командой латышских стрелков. Бойцы ворвались в «нехорошую квартиру», но она оказалась пуста; по всему было видно, что обитатели смотались по чёрной лестнице на верхний этаж, где в недавнем прошлом располагался подпольный картёжный клуб. Согласно отчёту комиссара: «На улице всё время раздавались отдельные выстрелы, так как там… ловили какого-то преступника. Когда товарищи стали подниматься по лестнице к следующему этажу, то выстрелы зазвучали из-за закрытых дверей помещения бывшего клуба. Товарищи, однако, не стреляли… Вдруг раскрываются двери бывшего помещения клуба и оттуда выбегают на площадку какие-то неизвестные вооружённые лица с криками: «Вы убили нашего товарища, мы вас забросаем бомбами!»

Приятная обстановочка хорошего зимнего дня, не правда ли? На улице пальба, сверху бомбами размахивают… Что характернее всего: Соловьёв попытался разоружить «неизвестных», но те назвали себя идейными анархистами, экспроприировавшими у буржуазии помещение квартиры и клуба. И Соловьёв тут же вернул им оружие. А к их тяжело раненному товарищу — это и был Зернов — вызвал врача. Прибывший на место происшествия доктор (надо сказать, мы ему не завидуем), с ужасом поглядывая на маузеры анархистов и на винтовки латышей, констатировал смерть от рикошетной, случайно залетевшей с улицы в окно пули.

А в это самое время… Историческая справка

Для полноты картины обрисуем общий фон петроградского криминального разгула.