Чёрные тени красного Петрограда

Продовольственный дефицит, нараставший в течение осени-зимы, весной обернулся настоящим голодом. Стали исчезать пресловутые «хвосты» — очереди, появившиеся у дверей продовольственных и мелочных лавок ещё до революции и пышно разросшиеся в семнадцатом году. Исчезли потому, что покупать стало нечего. Основные продукты, а именно хлеб, капуста, огурцы, изредка солонина и сушёные овощи, распределялись отныне в ничтожных количествах по карточкам и по твёрдым ценам. Остродефицитны спички, мыло, свечи и керосин; скоро и их будут распределять по карточкам. Свободная торговля превратилась в спекуляцию, борьба с которой ведётся сурово: полное название ЧК в то время — «Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией». Не покладая рук работает Продовольственная комиссия Бадаева; под её началом красногвардейцы осуществляют ежедневные обыски и конфискации припрятанных частниками запасов; когда всё, что можно было, выгребли — комиссия была ликвидирована (20 марта).

Среди официальных сообщений, публикуемых органами Советской власти в Петрограде, вести о продовольственном снабжении занимают первое место. Несмотря на ежедневные извещения о том, что в сторону города отовсюду: с Дона, из Поволжья и Сибири — движутся эшелоны с продовольствием, ясно было: ситуация критическая.

16 марта объявлено о проведении городской «переписи едоков». На сей момент, сообщала «Петроградская правда», в городе выдаётся 2 миллиона 100 тысяч основных продкарточеки около 900 тысяч дополнительных. Это слишком много! Есть подозрение, что несознательные граждане пользуются чужими и лишними карточками или получают их необоснованно.

17 марта опубликовано постановление Центральной управы петроградского Продовольственного совета: шоколад и какао отпускать только по рецептам врачей в количестве не более 1 фунта (410 граммов) какао и 2 фунтов шоколада на одного человека в месяц. 10 марта «Красная газета» пишет о молочном кризисе в городе; молоко к этому времени отпускалось по карточкам только детям до трёх лет. 19 марта принято решение о перерегистрации организаций, получающих и распределяющих это «детское» молоко. 13 апреля Молочная комиссия Первого городского районного Совета доводит до сведения граждан: молоко будет отныне выдаваться лишь по предъявлении выписки из домовой книги о числе членов семьи и о заработках родителей. Надо полагать, младенцы из «буржуазно-помещичьих» семей остались-таки без молочка.

В те же дни установлены твёрдые цены на конину: оптом — 40 рублей пуд (16,38 кг), в розницу — первый сорт рупь двадцать четыре, второй сорт — рупь шестнадцать. С немалой гордостью власти сообщают, что запасы конского мяса в городе неограничены. Ещё бы: велики конюшни в гвардейских полках да в особняках буржуев, а кормить лошадушек всё равно нечем.

Хуже всего положение с хлебом. Мартовская норма выдачи по карточкам: четверть фунта, 100 граммов на едока. Но и это — много. В середине апреля снизили до одной восьмой фунта. К майским праздникам — подарок: снова четвертушка.

Нехватка хлеба породила постановление, грустное по содержанию и курьёзное по стилю: «Об отпуске муки гражданам евреям в связи с приближающимся праздником пасхи. Ввиду приближающегося праздника пасхи, в течение которого граждане евреи, согласно религиозным установлениям, не употребляют в пищу хлеба, Центральная Управа петроградского Продовольственного совета, вследствие ходатайства Еврейской общины города Петрограда, постановила выдать гражданам евреям муку на пасхальные дни».

Ледяное дыхание революционной диктатуры чувствовалось всюду. С 1 марта запрещён оборот золотых изделий. Согласно этому постановлению все золотые вещи в ювелирных магазинах, на рынках и даже на улицах (?!) должны быть переписаны, убраны с витрин и изъяты из продажи. В скором времени началась конфискация жёлтого металла. Отчасти эта мера была вызвана необходимостью платить золотом огромную контрибуцию Германии; но населению от этого не легче. Весной восемнадцатого в Петрограде закрылись все ювелирные лавки и мастерские, мастера и подмастерья сделались спекулянтами и (или) безработными.

Вслед за тем Петроградская трудовая коммуна (как теперь стали именовать Красный Питер) приступает к «социализации» жилья. «Петроградская правда» от 17 марта ставит Кронштадтский Совет рабочих и матросских депутатов всем в пример: там уже, было, предприняли попытку отнять всю недвижимость у владельцев и построить жилищный коммунизм. Ухалось, однако, не сразу и не всё. «Предполагалось сначала, — пишет газета питерских большевиков, — в этой области осуществить полностью коммунистический строй, предоставив пользование квартирами общинам, устроив общие кухни и столовые. Но временно пришлось отказаться от этого ввиду неприспособленности квартир». В Питере в это время вовсю осуществляется конфискация домов за неуплату домовладельцами сурового «единовременного сбора в пользу города и текущих расходов на содержание недвижимого имущества». К концу марта таким путём «социализировано» около пятисот домов.