Чёрные

О Рольфе никто ничего толком не знал. Он был новенький в районе. Его родители, представители «Красного креста», отец – врач, а мать какой-то там же чиновник, постоянно переезжали с места на место, из города в город, а потом с повышением матери стали пропадать в миссиях по всему миру. Мир этот, правда, был в основном африканский, реже азиатский, но сути не меняли, – сына они почти не видели, переезжая из одной страны в другую, оказываясь часто в забытых уголках среди полудиких аборигенов.

У Рольфа не было друзей ни в школе, ни во дворе, – из-за родительских бесконечных переездов он просто не успевал их завести, и он стал замкнутым, поглощенным чтением книг и изучением Великой Отечественной Войны. Его умственное развитие настолько стало опережать развитие бегающих во дворе сверстников, что и по этой причине найти себе друзей стало непростым делом. Наверное уже по привычке менять обстановку и ученический круг, он не пошел в девятый класс, а ушел в технарь. Родители в Африке без восторга восприняли эту весть, но и трагедии никакой не увидели. Прерывать свой вояж, чтобы «прочистить» сыну мозги сочли излишним. Они приехали лишь двумя годами позже по трагической необходимости. Умерла бабушка, которой Рольф был оставлен на попечение. Она в каком-то древнем колене была помещицей, и в ее субтильном теле пусть и еле-еле, но еще курсировала «голубая кровь». Кровь такого редкого в нашей стране оттенка не позволяла ей сблизиться с соседями. Она смотрела на всех свысока, временами была капризна, как барыня, и также брезглива. В отличие от внука: простого до безобразия парня не слишком, правда, общительного. Поэтому информация о мальчике из семейного круга не просачивалась.

Бабушка была очень стара и умерла спокойно, во сне. Рольф даже не ожидал, что человек, проживший столько лет с чувством омерзения и злости на окружающее, может так спокойно умереть.

Бабушка презирала строй. У нее были веские к тому причины, – босяки, в свое время, ее раскулачили и еще кое-что. С тех пор она «по-тихому» свихнулась, но не состарилась, – просто бубнила «всю дорогу», что коммунисты отняли у нее жизнь. Это было правдой.

А вот еще небольшой комментарий из записной книжки Рольфа, связанный с первым в этом году выходом.

«Я понимаю, что напугал, и оттолкнул от себя ребят. Но должны же и они понимать, что мы не в пионерском лагере и наказание будет иметь только такую форму! Мы же заняты серьезным делом. Это же не балаган и не игрушки. Столько трудиться всю зиму и так глупо из-за одного идиота завалиться! Конечно! Это же не он так кропотливо, старательно работал всю зиму! А на наш с Ядом вклад можно и насрать. Неужели он до сих пор считает все наше дело авантюрой? Козел! Я, конечно, немного перестарался, но это была чрезвычайная мера. Надеюсь, это станет уроком для всех! Никакой анархии и распущенности не будет! Не допущу!»

Первый наш выход, а это был именно выход, а не поход, вполне можно было назвать зимним. Сезон открыли с неудачи. Быстрее начинать хотелось всем. Но больше всех «рвался в бой» Доктор. Рольф после затянувшейся зимы тоже сидел как на иголках, но взвешивал желания и возможности. Он каждый день ходил в ближайший лес и «мониторил» землю.

Снег везде сошел, а в лесу еще был; земля везде уже высохла, а в лесу была еще сырая. Лес отставал примерно недели на полторы-две. Доктор же весь изъерзался.

Первый поход предстоял в очень «доходное место», как его обозначил сам Рольф, говоря, что: «если повезет опередить всех, то хорошо там покопаемся». Всех – это значило других «чёрных», которых чуть ли не с каждым днем становится все больше, а выбранное место, к сожалению, «легкое». Поэтому первым делом нужно отметиться там.

Тут Доктор, пользовавшийся вторым после Яда «авторитетом», стал ныть и баламутить, что нужно выдвигаться, – можем опоздать.

Яд плохо знал лес, и сколько Рольф не смотрел на него вопросительно, чтобы узнать его мнение по поводу выхода, держал в этом вопросе нейтралитет, – тебе, мол, виднее. Тем более, он снова отказался идти с нами. И Рольф, в очередной раз вернувшись из леса, с большим сомнением поддался уговорам Доктора.

Пока ехали, пейзаж за окном менялся не в нашу пользу. Городской лес сильно отличался от настоящего. А уж на месте нас ждало вообще полное разочарование.

Приехали… На полях вода стоит; земля еще промерзлая, не впитывает ни черта; грязи по уши. В лесу и вовсе снег лежит…

Рольф не расстроился, он просто озверел.