Чёрные

Чтобы не привлекать особого внимания, ехать решено было в разное время и с разных сторон. Эта идея, – поехать с разных сторон и собраться уже на месте, была роковой. Причем ее автор, Фотограф, дороже всех поплатился за нее. А еще Кулибаба, поехавший вместе с другом.

Никакого смысла приезжать с разных сторон особо не было. Можно было просто ехать разными поездами. Тогда, правда, получалась накладка по времени. Принимая в расчет, что путь был не близкий, и поход предстоял продолжительным, расхождение по времени было небольшим, – около пяти часов. Рольф относился к нему вполне спокойно, но Фот, начавший после истории с жестоким избиением Доктора, сторониться Рольфа, сам предложил не терять времени, а такой маневр счел даже интересным. Первая группа едет прямым поездом, а вторая, где он и Кулибаба, охотно, из-за той же самой истории с избиением, поддержавший его идею, на другом проезжает место встречи и возвращается встречным поездом. Фот хорошо подготовился к разговору, и выяснил всю информацию о пребывающих на станцию с разных сторон поездах. Группа, по его расчетам, должна была собраться в течение получаса на станции и дальше идти вместе. Никакого выпендрежа в этой затее Рольф не усмотрел, и возражать не стал. Но в результате мы прождали их почти те же пять часов. За это время с обеих сторон на станции остановились еще по два скорых и несколько электричек. Никто не приехал.

Первые смутные мысли появились, когда остановился состав, на котором должны были приехать Фотограф и Кулибаба. Поезд по трагическому стечению обстоятельств оказался «дембельским». Он только подходил к платформе, но уже стало понятно, что сейчас на станции начнется погром. Старушки со своей нехитрой снедью и богатым опытом, засобирались, едва увидев торчащие из окон вагонов головы и флаги. И когда с еще не успевшего остановиться с заблеванными бортами и с несколькими отсутствующими стеклами поезда, на крупный, как слезы матерей, гравий начали выскакивать совершенно обезличенные, пьяные люди в матросках, на платформе не было уже ни души.

Мы остановились неподалеку, на пригорке в тени деревьев, откуда открывался прекрасный вид, но нас самих видно не было, и молча наблюдали десантирование. Так как никто дембелей не встретил, то ничего особенного не произошло. Они кто по одному, кто группами перебегали через пути и низенькую платформу и скрывались в небольшом, со сквозным проходом, здании вокзала в поисках магазина со спиртным, а потом появлялись уже не из дверей, а с разных сторон крохотной постройки. Несколько групп стояло, шатаясь, на платформе, обнимаясь, воя песни, матерясь и выкрикивая предложения, состоящие в основном из единственного слова. «Гражданка!», в силу своего состояния, получалось выкрикнуть не у всех, поэтому чаще орали: «Домой!», и не то «Мама!», не то «Маня!», издали было не расслышать. Отход поезда сопровождало, как полагается, громогласное «Ура!». Дембеля даже вроде бы все успели погрузиться.

Закончился маскарад через десять минут стоянки поезда. Сломанные лавочки, избитые и смятые урны, побитые фонари и несколько стекол вокзала. Ни одной целой бутылки – все разбитые в дребезг; блевотины; окровавленная беретка; сломанный чемодан; останки какой-то закуски и порванных вещей украшали платформу после отхода состава.

На удивление скоро на нее разом, как одна, вылезли те самые старушки, что торговали домашними припасами, но без провианта, – пока что только с пустыми авоськами. Но бутылок этот поезд не оставил, и бабушки быстро пробежав платформу, и осмотрев прилегающие кусты и траву, собрались на своей торговой точке, обсуждая увиденный погром. Вместе с ними вышла сильно расстроенная и напуганная билетёрша и какой-то мужчина, который перекинувшись с женщинами парой фраз, стал осматривать урон. Судя по всему, именно ему придется приводить в порядок станцию. Еще через десять минут появился милиционер с семечками. Остановился вместе со старушками и, продолжая щелкать, так больше никуда и не пошел. Уходя поманил к себе мужчину-хозяйственника, дал какие-то указания, взмахнув, как в сказке, то одной рукой, то, роняя семечки, другой, и отбыл.

Проезжая мимо пригорка, на котором мы расположились, поезд с торчащими головами выдал из себя столько нецензурщины, обращенной к нашей группе, что стало как-то не по себе. Я думаю: будь у нас тогда оружие, мы бы не раздумывая и без сожаления разрядили по обойме в этих ублюдков, а потом пока никто ничего не понял, отошли в «зеленку». Это бы осложнило встречу Фотографа с Кулибабой, но, безусловно, стоило того.

А пока мы надеялись, что они сами не сели в этот поезд и их стоит ждать на следующем. Но случилось самое худшее, – ребята не приехали совсем. Связи с ними не было, и тогда еще никто не знал, что собраться вместе больше никогда не суждено. Они просто сгинули.