Чёрные

Найденные случайно, машинистом проходившего товарняка, через неделю после несостоявшейся встречи тела не смогли не только опознать, но даже идентифицировать по каким-либо приметам. Примет просто не осталось. Сброшенные из дембельского поезда тела, пролежали в высокой траве под косогором несколько дней, пока трупный запах не почувствовала стая волков. Машинист увидел какой-то кишащий под насыпью рой и понял, что это волки остервенело разрывают какую-то тушу. Приближающийся локомотив напугал зверей, и они бросились врассыпную, но отбежав недалеко, остановились и с нетерпением стали ждать пока поезд пройдет, чтобы продолжить свою вакханалию. Машинист высунулся из кабины, и увидел жуткое зрелище, – волки разрывали на куски человека. А метров через двести такая же картина: еще одно растерзанное тело и ожидающая стая волков.

Прошли еще сутки, когда на экстренное сообщение машиниста, в этом глухом месте оказались оперативники. Но от тел не осталось ничего. Вообще ничего. Даже костей. Вместо травы в местах падения появились огромные кровавые проплешины с клочьями волчьей шерсти и крохотными фрагментами одежды. И все: ни вещей, ни документов, – они стали трофеями других зверей, – дембелей злосчастного поезда.

После бесследного исчезновения друзей нас несколько раз таскали к себе «опера». Зацепиться было совершенно не за что, да и других дел в такое разгульное время у ментов прибавилось, поэтому от нас быстро отстали. Но осадок остался. Мы были на грани – те запросто могли прицепить нам «глухаря», но видимо, приберегли его для кого-то другого.

Судьба, как нельзя кстати, снова свела нас с Котом. Профессионально занявшийся после разрыва с нами разношерстной фарцой, он в скором времени стал махровым барыгой и ростовщиком. С лохами не связывался, – дорожил репутацией; «работал», как сам говорил, с серьезными людьми; либо за хороший куш мог «впарить» что-то через подставных – «агентов», по его же терминологии. Достать и сбыть он мог, как мы вскоре убедились, практически все, а это стоило денег и, бывало, немалых, поэтому вел роскошную жизнь, как говорится «не по зарплате». Да и не по возрасту. Хотя здесь вопрос спорный, – все теперь смешалось, – после тепличных, вонючих, брежневских, времена наступили лихие, «веселые», быстрые.

Перегородив мне путь, наглухо тонированная БМВ сначала дернулась вперед, потом назад, не давая обойти себя ни с одной стороны. Потихоньку опустилось водительское стекло и Кот, не здороваясь, а чего ж здороваться – он ведь и не прощался, выходя тогда, два с половиной года назад, из электрички, вытащил сигарету изо рта, и будто продолжая прерванный разговор спросил: «Копаете?»

Пистолеты мы достали именно у него. Нас всегда останавливала большая вероятность нарваться на «подставу». Поэтому решено было обратиться к знакомому. Кот с легкостью торговал чем угодно – был бы спрос. Да и оружие, наводнившее, страну, находящееся на руках гражданских, уже никого не удивляло. Я никогда бы не «сдал» наш источник, если бы Кот был жив. Но его убили на какой-то дележке, поэтому теперь об этом говорить уже можно.

Два «Макаровых» – один Рольф заказал себе, на второй кое-как денег наскреб я, Котенюк предложил забрать у каких-то «своих людей». Рольф категорически заявил, что возьмет оружие только из рук самого Кота. Тогда барыга быстро сориентировался, и заломил «свою» цену. Она двукратно превышала первоначально названную. Мы взяли тайм-аут на день, чтобы обсудить такое «выгодное» предложение. Рольф с родительскими переводами из Африки в деньгах особенно не нуждался, поэтому заявил, что берет ствол. Я согласился только после его уговоров взять у него в долг.

По окончании сезона, свой «Макар» Рольф подарил Яду, опять же за «несомненный вклад…».

Зимой Яд вместе с Рольфом работал над маршрутами, а летом, пока мы пропадали в походах, занимался продажей добытых немецких нагрудных жетонов, родственникам солдат вермахта, расползшимся по всему миру. Хорошо знавший немецкий язык Яд, находил этих родственников, и те нормально платили. Иногда к жетонам прибавляли личные вещи – именные портсигары, часы, очки и прочее, что сильно увеличивало цену. Награды и знаки отличия заграницу не продавали. Никакие уговоры потомков на нас не действовали. Собрав себе коллекции орденов и медалей, дубликаты сбывали здесь, так как родные хоть и предлагали неплохие деньги, но сопоставимой с расценками наших коллекционеров цены дать не могли. На этих, привозимых из походов трофеях, мы начали здорово зарабатывать, и Рольф исполнил свою детскую мечту – купил «Парабеллум». Был вариант за меньшую цену взять более надежный и аккуратный тех же военных времен «Вальтер», но мечта есть мечта.