Чёрный аист

— Они всюду есть, — махнул рукой Валера. — Ради хорошего снимка любая разденется. Но у нас другая традиция.

— Какая?

— Сельская, — ухмыльнулся Валера. — У меня после Теребежова отличная серия старух получилась.

— Ульяну тоже снимал?

— Ульяна, во-первых, не старуха, а во-вторых, она на тебя глаз положила. О чем вы с ней в хлеву шептались?

— Не в хлеву, — покраснел я. — Сам говорил, что она мольфарка.

— Вот именно, — подмигнул мне Валера. — Но я ухожу из фольклористов. Лингвистика гораздо перспективнее.

— А я?

— А ты оставайся. Диссертацию по каравайному обряду напишешь.

Этот разговор с Валерой состоялся перед моим отъездом в Сочи.

Здесь, в окружении целого табуна длинноногих пионерок, его предательство мне уже не представлялось роковым. Хочет в лингвисты — пусть идет. В конце концов, не всем докапываться до праязыка. И не всем вязать платья женам.

— Куда отправляемся? — спросил я в автобусе Володю, воспитателя второго отряда.

— В самшитовый лес, — ответил тот.

Самшита я никогда не видел. Но мало ли чего я не видел в свои неполные восемнадцать.

Я сел рядом с сочинской Катей.

— Занято, — сказала она.

— Кем? — удивился я.

— Анжеликой.

— Нет здесь никакой Анжелики.

— Она забыла купальник. Сейчас придет.

— А зачем купальник в лесу?

Катя вздохнула и стала подчеркнуто смотреть в окно.

— Пристроится где-нибудь, — утешил я ее. — Зато с тобой целый воспитатель сидит.

— Полвоспитателя.

— Почему пол?

— Практикант.

Всё-то они знают. И всё видят.

— Ну-ка, взгляни на меня, — приказал я.

Катя взглянула.

— Так я и знал, — кивнул я.

— Что знали?

Я видел, что Катя заинтригована до крайности, и держал паузу насколько это возможно.

— Что, что знали? — прижалась она ко мне горячим плечом.

— Так и обжечься можно, — отодвинулся я. — Глаза у тебя русалочьи.

— Ну-у… — разочарованно протянула Катя. — У Анжелки они совсем черные.

— У русалок прозрачные, я это на проводах русалки видел.

— Где?

— Так у нас обряд называется. Про фольклор слышала?

— Нет.

— Ну да, откуда в Сочи обряды, здесь одни курортники.

— Мне бабушка все время говорит, что я русалка. Такого, как вы, запросто утоплю. — Катя пренебрежительно махнула рукой.

К счастью, автобус тронулся и наш диспут закончился. Начался поход.

6

Мотор автобуса надсадно выл на серпантине, забирающемся в горы.

«Хорошо, что мы едем на автобусе, а не идем пешком», — размышлял я, глядя в окно.

— Пешком я бы вообще умерла, — сказала Катя.

«Она что, мысли читать умеет?» — подумал я.

— Конечно, — фыркнула Катя. — Все русалки умеют.

— А еще что?

— Скоро узнаете. — Она снова фыркнула.

Я сделал вид, что мне это не интересно.

— Познакомите меня с Пиратом? — искоса посмотрела на меня Катя.

— Еще чего! — теперь фыркнул я. — У него таких, как ты, целый пляж.

— Я знаю. — Катя вздохнула. — А с Саней?

— И с Саней нельзя. Испортишь мне парня.

Катя хихикнула. Похоже, моя мысль ей понравилась.

— Я вам взамен Анжелку отдам, — сказала она. — Она хорошая. К тому же армянка.

— Армянка? — теперь я искоса посмотрел на нее.

— В Сочи полно армян, — пожала плечами Катя. — И у вас в Хадыженске.

«Откуда она знает про Хадыженск? — подумал я. — Я вроде никому не говорил о нем».

— Спасатели говорили, — усмехнулась Катя. — Анжелка в сто раз лучше этой поварешки.

«И про Таньку знает! — в очередной раз поразился. — Ну и девица…»

— Приехали, — толкнула меня коленом Катя. — Или вы в автобусе остаетесь?

Пионеры с визгом высыпали из автобуса и принялись разбирать рюкзаки, которые приехали на грузовике. Их выдавали Николай и Володя. Мне, конечно, достался один из самых тяжелых.

— С консервами, — сказал Володя. — Поровну на троих разделили. Пацаны спальники потащат. Мы и так проехали сколько смогли, теперь ногами.

— Далеко? — спросил я, взваливая на плечи рюкзак.

— Километра три по тропе между скал, — сказал Николай. — Тут надо смотреть в оба, они любят сверзиться с обрыва.

— Кто?

— Пионеры, кто ж еще. В прошлом году двоих в больницу возили. А ты что, во вьетнамках в горы отправился?

Да, у меня на ногах были шлепанцы. Николай и Володя были обуты в кеды.

«Могли в лагере предупредить», — подумал я.

— А тебя на собрании перед походом не было, — сказал Володя.

Во время собрания я встречался с Саней. Перенести нашу встречу на какое-то другое время, конечно, было нельзя.

— Как-нибудь перебьюсь, — сказал я.

Николай хмыкнул. Володя пожал плечами.

Мы выстроили пионеров в длинную цепочку и пошли по узкой тропинке, петляющей между скал. Я и Володя замыкали процессию.

— Ты здесь уже бывал? — спросил я Володю.

— Конечно, — ответил он. — Уже третье лето ишачу в лагере.

— Зачем?

— Во-первых, зарплата, а во-вторых, работа не бей лежачего. Главное, в первый отряд не попасть. Директрисе, между прочим, не нравится, что ты вокруг девиц скачешь.

— Это они скачут! — оскорбился я.

— А какая разница?

Действительно, с точки зрения директрисы разница была невелика. Да и воспитатель из меня еще тот.

Разговаривать, таща тяжеленный рюкзак, нелегко, но я не унимался.

— Учишься?

— Перешел на четвертый курс пединститута, — пропыхтел Володя. — Ты под ноги смотри.

Я в очередной раз споткнулся о камень. Быстрее бы привал…