Чёрный ход

Пирс колеблется. Вопрос ему не по душе. Пирс колеблется и всё-таки берёт трубку. Затягивается, протягивает трубку Рут.

Первый отказ. Второй. Третий.

Четвёртое согласие.

Сделав затяжку, мисс Шиммер понимает две вещи. Во-первых, она совершенно не планирует выполнять просьбы отчима, о чём бы тот её ни попросил. После визита к индейцам они расстанутся. И во-вторых, трубка набита вовсе не табаком; вернее, не только табаком. Чем же?! Дядя Том говорил, что индейцы курят всякую чертовщину: кору и листья красной ивы, древесный порошок из тополя, коноплю, могильник, сушёные грибы, мох, бобровый жир…

Где я, думает Рут. Что со мной?!

3 Рут Шиммер по прозвищу Шеф (где-то, когда-то)

Усадьба горела.

Дым ел глаза, дикая жара выжимала пот из тела. Надо бежать. Бежать некуда. Окна в гостиной заколочены досками. Отодрать их? Некогда и нечем. Пламя охватило шторы. Покоробился лак на рояле.

Рут выбежала в коридор.

Ей шестнадцать лет. На ней дядин пыльник. При ней револьверы. Дикое сочетание несочетаемого. Это не удивило Рут. Сперва надо спастись, а удивляться — потом.

— Папа! Мама! Дядя Том!

Они все в доме. Они сгорят, если их не вывести наружу.

— Мистер Редман! Абрахам!

Они тоже в доме: молодой помощник шерифа, старый торговец патронами.

— Пирс! Где ты, чёрт побери! Тётя Мэг!

Треск огня.

Дом битком набит народом. Рут в этом уверена. Почему она никого не видит? Почему они молчат? Как она спасёт их, если они молчат?! И прислуга не откликается…

Рухнула часть потолка. Дорога отрезана.

Спотыкаясь, кашляя, Рут неслась по лабиринту коридоров в западное крыло усадьбы. Чёрт возьми, откуда здесь столько коридоров?! Скорее, скорее! Там чёрный ход, он ведёт на зады поместья. От изгороди начинается тропинка к ручью. Ручей, вода, свежий воздух.

Да, чёрный ход — это спасение.

Дверь чёрного хода была заколочена крест-накрест, как и окна. Мало того, кто-то задвинул засов и вдел в кольца дужку амбарного замка. Ключ? Рут рылась в карманах пыльника, выворачивала их наизнанку: тщетно. Никакого ключа. Никакого инструмента, чтобы отодрать доски, взломать замок.

Ничего у тебя нет, мисс Шиммер. Никого ты не спасёшь.

— Кто-нибудь! Есть там кто-нибудь?!

Она прислушалась. Гул пламени не помешал Рут осознать происходящее. Снаружи, за дверями чёрного хода, есть люди. Папа, мама, дядя Том, тётя Мэг, Бенджамен Пирс, Джошуа Редман, Абрахам Зинник, Горбатый Бизон, шаман, Красавчик Дэйв… Они не в доме! Они снаружи, они хотят прорваться в дом. Главное, Рут должна открыть им дверь…

Зачем им сюда, в огонь?

Они хотят спасти Рут? Хотят спастись сами?!

Револьвер прыгнул в руку. Два выстрела, и дужка замка разлетелась. Рукоятью кольта, стволом, чем придётся, Рут стала отдирать доски, отодвигать тяжеленный засов в сторону. Она знала: как только те, кто ждёт снаружи, войдут в дом через чёрный ход — пожар прекратится. Все спасутся, все найдут убежище. Усадьба возродится, какой была раньше, даст приют всем и каждому…

Несчастье — обратная сторона счастья. Здесь должно гореть и плавиться, чтобы там сверкнула удача. Спроси кто-нибудь мисс Шиммер, с какой радости ей взбрела в голову вся эта дичь, и Рут не ответила бы. Когда дом горит, а дверь заколочена, тут не до ответов.

4 Рут Шиммер по прозвищу Шеф

Циновка.

Типи из бизоньих шкур.

Вождь, шаман, старейшина. Все трое нимало не интересуются Рут, вынырнувшей из кошмара. Индейцы с каменными лицами смотрят на Бенджамена Пирса. Отчим сидит, как раньше, закрыв глаза — и мелко трясёт головой. Это даже не дрожь, характерная для немощных старцев, это скорее вибрация, подпитываемая глубоко изнутри.

Она то усиливается, то затухает.

Идея пристрелить Горбатого Бизона, а вместе с ним старейшину и шамана, обретает для Рут особую привлекательность. Она кладёт руку на револьвер, со вздохом отказывается от стрельбы и озирается по сторонам.

Красавчик Дэйв? Молодой стрелок? Они тоже обеспокоены, но никаких действий не предпринимают. Ждут приказа. Шошоны? Заняты своими делами, им не до гостей. Лишь голая малышня бродит вокруг, глазеет на собрание.

Вождь что-то говорит на своём наречии.

— Сделка не состоится, — переводит шаман.

Фабричный не ждёт, пока это сделает кто-то другой.

— Уезжайте.

Пирс справляется с дрожью, открывает глаза.

— Почему? — спрашивает он ледяным тоном. — Это выгодное предложение.

Шаман держит в руках трубку. Из чашечки тянется струйка дыма.

— Духи предков не велят.

— Что за чепуха! Вы бедны, я предлагаю вам хорошие деньги. Это ружья, одеяла, табак…

При слове «табак» Пирс вздрагивает.

— Духи не велят, — повторяет шаман. Вождь тоже бросает два-три слова. — Наши искры не достанутся духам иных земель. Мы были готовы сменять их на одеяла и ружья. Теперь мы не готовы. Мы отказываемся. Уезжайте!

— Духи? Предки?!

Пирс взбешён и не скрывает этого: