Чёрный пёс

На несколько минут дед и внучка замолчали. Раньше Хелен никогда не чувствовала себя неловко, когда они сидели в тишине, но сейчас все было по-другому. Она просто не знала, о чем думает Гарри. Девушка пошевелила плечами и слегка ослабила бретельки лифчика в тех местах, где у нее накануне слегка подгорела кожа.

— Думаю, что прогуляюсь с Джесс чуть дальше, — сказал Дикинсон. — Пусть у этого парня отдохнут глаза.

— Дедуль, только не попади в неприятности, обещаешь? — попросила его Милнер.

Старик выпрямился и с достоинством взглянул на внучку.

— Я? Ты что, плохо меня знаешь, детка? Ни один из них мне и в подметки не годится.

Хелен посмотрела, как он потянул Джесс за поводок, распрямил онемевшие ноги и поправил куртку. Его ботинки блестели так ярко, что чуть не ослепили ее. На мгновение девушка увидела в них свое темное и искривленное отражение. Она никогда в жизни не встречала никого, кто отличался бы таким чувством собственного достоинства и самообладанием. И если ее дед когда-либо говорил что-то, шокирующее людей, то это происходило только потому, что он верил, что человек имеет право свободно говорить то, что думает, и потому что мнение других людей мало его волновало. Его собственная гордость заставляла ее тоже гордиться им, и Хелен почувствовала, как ее глаза наполнились слезами.

— Увидимся, — сказала она, следя за тем, как он уходит.

— Обязательно.

Бросив последний взгляд на деятельность полиции, Хелен вернулась в дом, чтобы поговорить с бабушкой. К своему удивлению, в прихожей она увидела отца, замершего в дверном проеме между парадной и задней комнатами. Впечатление было такое, как будто он забыл, в которую из них собирался войти. Одет Эндрю был в темный офисный костюм в мелкую полосочку, белоснежную рубашку и галстук с красными и серыми диагональными полосами.

— Папа? — позвала его девушка.

— Привет, милая, — улыбнулся он ей. — Был здесь неподалеку и решил заглянуть, посмотреть, как у Гвен и Гарри дела после вчерашнего. Надо внимательнее присматривать за ними после такого шока, правда?

— Ты прав. Это был настоящий шок, — сказала Гвен. Она сидела в своем кресле в задней комнате и пыталась вязать. Вязание уже принимало форму ярко-розового кардигана, и Хелен с ужасом подумала, что догадывается, для кого он предназначен. Правда, в данный конкретный момент спицы двигались вхолостую, как будто бабушке просто надо было чем-то занять руки.

— Дед гуляет с Джесс и наблюдает за полицией, — сказала мисс Милнер.

— Ему так лучше, — заметила Гвен. — По крайней мере, он уверен, что в этом случае я на него не давлю.

— А что делает полиция? Они что, опять приходили? — насторожился Эндрю. — Они что, копали… или что-то в этом роде?

— Копали? — Хелен с удивлением посмотрела на отца. Интересно, почему он не проходит в комнату? На лбу у него виднелись капли пота. Дочь с улыбкой воспринимала его старомодное правило появляться на людях только в костюме, даже по такой жаре. — Зачем им что-то копать, папа?

— Ну, не знаю… Обычно они именно этим и занимаются. Перерывают сады людей и все такое… — неуверенно забормотал гость.

— И что же они могут искать? — удивилась его дочь.

— Ни малейшего представления.

— Лучше б они не пытались сделать такое с моим садом, — вновь подала голос старая хозяйка. — Я слишком долго там все выращивала.

— Не волнуйся бабушка, они ничего с ним не сделают, — заверила ее внучка.

— Конечно, не сделают, — подтвердил Эндрю. — Не знаю, почему это пришло мне в голову. Мне просто интересно, чем они там занимаются, вот и всё.

Хелен вдруг поняла, что в проеме он стоит для того, чтобы иметь возможность наблюдать через окно за улицей перед домом, как будто там происходит что-то такое, чего никак нельзя пропустить. Он выглядел суетливым и взволнованным, и девушка вспомнила, что смерть Лауры наверняка как-то отразится на работе офиса Вернона.

— Грэма Вернона сегодня на работе наверняка не было, а, папа? — спросила она.

— Нет, нет. Он позвонил и сказал, что его не будет несколько дней, пока Шарлотта не придет в себя. И что мы можем звонить ему в случае необходимости, — рассказал Милнер. — Я же должен продолжать работать как ни в чем не бывало и взять на себя все его встречи и совещания.

Произнеся это, Эндрю посмотрел на часы, продемонстрировав при этом белоснежный манжет рубашки с золотой запонкой, которые подарила ему Хелен.

— Не могу задерживаться надолго, — сказал он. — В двенадцать у меня ланч в Шеффилде.

— Мне тоже скоро надо будет ехать, бабушка, — предупредила девушка.

Гвен опустила на колени вязание и взяла ее за руку.

— Я не решаюсь выходить на улицу, Хелен. Ты не купишь мне хлеба и чая, прежде чем уедешь?

— А почему ты не решаешься выходить, бабушка?

— Почему? А ты можешь себе представить, что сейчас люди говорят о нас? Они таращатся на меня, даже когда я подхожу к окну. Именно поэтому я задернула все шторы, — вздохнула старушка.

— Не обращай внимания, ба. Они все скоро забудут.