Чиста Английское убийство

-- Я оставляю вас, мальчики. Ваш вечер воспоминаний, как я понимаю, переходит в ту фазу, когда вы начинаете ворохами вываливать на стол топ-секреты -- а мне и свои-то девать некуда... Дурацкого напутствия "Всё не выпивайте!" вы от меня не дождетесь.

Ладонь Томаса накрывает сжавшие его плечо пальцы Одри:

-- Я ведь знаю, что ты хочешь мне сказать.

-- И что толку? Ты ведь всё равно в это -- (кивок в сторону Поули) -- ввяжешься...

Проводив взглядом медленно растворяющуюся в темноте Одри, Уолсингем обращается к Визитеру-из-Прошлого так, будто они продолжают давно начатый и оборванный на полуслове диалог:

-- А там точно всё настолько уже плохо, что Служба готова идти ва-банк?

Они -- высокие профессионалы: понимают друг дружку с одного касания и без детальных вводных.

-- Да, безусловно. А что вас смущает?

-- Ну вот смотри. Кит -- высококлассный шпион, но по первому и главному своему призванию он всё же -- поэт. Все его читатели-зрители -- здесь, в Англии, а кому он нужен там, по ту сторону Канала? Мефистофелю, разве что? А Континент, между тем, ему и без того не по вкусу -- это видно невооруженным глазом из его текстов, и работать там ему не нравится... Нет-нет, я вовсе не хочу сказать, что скандал этот раздули специально затем, чтоб насильно выпихнуть строптивца Кита из страны нелегалом -- это паранойя. Но вот воспользоваться случаем, чтоб поставить его перед выбором: резидентура Поули или подвал Бэкона -- отчего бы и нет?

-- Право же, сэр, -- устало вздыхает Поули, -- у нас в Службах сидят люди циничные, но не до такой степени! Но с проблемой вы угадали: Кит и вправду терпеть не может Континент, во всех его проявлениях -- это прёт на семь метров против ветра из любой его пьесы, какая-то уже просто классовая ненависть... А ведь это смертельно опасно для оперативника -- не любить страну, в которой работаешь...

-- Да черт бы вас всех побрал, на обоих ваших концах Стрэнда! -- внезапно рявкает отставной шеф разведслужбы, стукнув донцем стакана о стол так, что толика благородного напитка выплескивается на полированную поверхность. -- Вот заладили: "оперативник", "оперативник"... А он -- поэт, гениальный поэт, можете вы это понять тупой своей шпионской башкой?! Первый поэт Англии, сила и слава её -- других таких тут нету, и не предвидится еще лет триста!

Поули в несказанном изумлении озирает бывшего шефа, и под его взглядом тот берет себя в руки:

-- Прости, Роб. Считайте, что я -- в деле. У вас есть план?

-- Да, сэр. Но мне не хотелось бы втягивать вас в эту историю лично, -- Поули бросает выразительный взгляд туда, куда удалилась Одри. -- Право же, достаточно вашего человека, того, о котором я писал.

-- Ладно, ближе к делу разберемся... Джонс! -- обращается он к появившемуся на звук колокольчика дворецкому. -- Мистер Фрайзер уже отдохнул с дороги?

-- Так точно, сэр. Он ожидает в библиотеке. Пригласить?..

-- ...Мистер Фрайзер, -- встает навстречу вошедшему Поули. -- Мне рекомендовал к вам обратиться мой добрый знакомый, Ник Скерес...

Сцена 8

Небольшая светлая комната, за окном которой видны яблони в цвету. На столе -- раскрытая амбарная книга и счёты с потемневшими от времени деревянными костяшками; за столом -- очаровательная старая леди в чепце и переднике. Она, водрузив на нос очки в железной оправе, принялась уже было вскрывать письмо, церемонно врученное ей перед тем Поули -- "Ну-с, что там опять понадобилось любимому кузену от своей любимой кузины?" -- но прервала это свое занятие:

-- Вы, наверное, хотите чаю? Или кофе?

-- Спасибо, мадам! -- благодарно кивает Поули. -- Не откажусь.

-- Так чай или кофе? -- строго уточняет старушка, улыбаясь одними уголками губ.

-- Ну, если вы так ставите вопрос, мэм, то -- кофе.

-- Я сейчас вернусь...

Поули рассеянно оглядывает опустевшую комнату; взгляд его на миг задерживается на ноже, которым старая леди вскрывала конверт: это ничуть не декоративная и видавшая виды испанская наваха.

Бегущая строка: "Пансион Элеоноры Булл, Дептфорд, графство Кент; 29 мая 1593 года"

...Миссис Булл откладывает прочитанное письмо как раз когда Поули с благодарностью отставляет допитую чашечку. И вдруг спрашивает:

-- Ну как там наши?

-- Где -- там? -- на секунду теряется резидент.

-- Там, где к женщинам обращаются "мадам", а кофе предпочитают чаю.

-- Держимся, -- лаконично рапортует Поули после краткой паузы; а что тут еще ответишь?

-- Знаете, я всегда за них молюсь, когда они уходят отсюда на Континент. Это для вас там они -- "славные парни", а для меня -- мальчики... И всякий раз ловлю себя на мысли: как хорошо, что они должны возвращаться на Остров иным путем, чем уходили...

-- Таков порядок, мэм -- отвечает он, просто чтоб что-то ответить.