Чистильщик

Хорошо хоть мечом махать не заставляли. Ингрид в первый вечер заикнулась было про тренировки, но Альмод, хмыкнув, велел отстать — до того времени, когда они доберутся до почтового тракта и возьмут перекладных. После целого дня в повозке размяться — милое дело, не то, что сейчас. Наверное, надо было сказать, что он сам не против, но духа не хватило. В первый вечер он уснул сидя, привалившись спиной к стволу, а проснулся у костра, укутанный в плащ. Но, на удивление, над ним никто не смеялся.

* * *

Ингрид нравились ночные караулы. Людей можно почти не опасаться, только самоубийца рискнул бы напасть на отряд чистильщиков, диким зверям было все равно, но обычно ночи проходили без происшествий. Ей никогда не казалось скучно наедине с собой или в полной тишине, а справиться с сонливостью не так уж трудно. Хотя, надо признать, она отвыкла делить ночь на троих, а не на четверых — последний раз так было три года назад, когда Тира стала пророчицей, и на смену ей пришла Уна.

Уны не хватало. Ее постоянной улыбки, словно обращенной внутрь себя, дурацких розыгрышей, задушевных, чисто девичьих разговоров — не о всем можно поговорить с парнями, несмотря на то, что все они давно утратили стыдливость. Новенький не мог ее заменить. Хотя было нечестно требовать от него этого. Мертвых никто не сможет заменить. Ингрид сглотнула ком в горле. Хватит. Свое она уже отплакала. Надо подумать о чем-то другом.

Например о том, как забавно покраснел мальчишка, увидев ее в чем мать родила. Она не удержалась, чтобы не поддразнить. Зря, наверное. Сама такой же была, когда-то. Очень давно.

Где-то далеко завыл волк. потом другой. Все как обычно. Если не считать приглушенного крика от костра. Она оглянулась. Эрик дернулся, всхлипнул во сне. Снова заметался, закричал. Ингрид тряхнула его за плечо, пока не перебудил остальных. Парень подлетел, потянулся к поясу, где должен был быть меч.

— Все в порядке, — сказала она.

Он обмяк, выдохнув, глянул возмущенно. Зачем, дескать, подняла посреди ночи?

— Ты кричал. Кошмар?

Эрик провел ладонями по лицу, растерянно кивнул.

— Бывает. — сказала Ингрид.

Ничего неожиданного — когда Фроди едва не сожрали, она сама успела перепугаться до полусмерти. А то, что случилось с Уной, снилось до сих пор — только на месте Уны в тех снах была сама Ингрид. Она сама кричала не своим голосом, когда оторвавшийся от роя сгусток — не успела перехватить — влетел в грудь.

Альмод сразу сказал, что ничего не поделать, но так хотелось надеяться. Надо будет, как вернутся, заглянуть к зелейнику и попросить маковой настойки. Хотя, может, к тому времени пройдет.

Ингрид снова развернулась прочь от костра, чтобы глаза привыкли к темноте. Едва ли что-то вылезет из ночи, у диких зверей свои заботы, но бывает всякое. Парень за спиной пошебуршался, устраиваясь поудобнее, затих. Снова заерзал, вздохнул, длинно и неровно. Ингрид оглянулась. Несмотря на то, что нодья едва тлела, света хватало чтобы четвертого было отчетливо видно. Похоже, рано дар проснулся, как у и нее самой, как и у Альмода… Ингрид хотела было спросить, сколько ему лет, но какой смысл в праздном любопытстве? Тварям все равно.

— Можно спросить? — осторожно произнес Эрик, садясь, и обхватывая руками колени. — А тебя как занесло в чистильщики?

Ингрид повернулась к нему.

— Альмод вытащил меня из-под трибунала.

— А…

— За дело.

— Извини.

— Не за что.

Дурацкая вышла история, на самом деле. Устраиваясь в гвардию, она совсем не думала, что многие придворные глядят на гвардейцев не только как на охрану, но и как на усладу для глаз. Не просто же так когда отбирали, смотрели не только на умение, но и на рост, сложение и лицо, даже цвет волос. Некоторые придворные потом не только смотрели… Почему бы и нет, в конце концов, многие прекрасно устраивались за счет богатых покровителей, или покровительниц. Главное было — не зарываться и соблюдать внешнюю благопристойность.

Только тот благородный соблюдать внешнюю благопристойность не захотел. Уж очень ему глянулась Ингрид. Та вовсе не была недотрогой, просто случается так — вроде, всем парень хорош, а ничего внутри не шелохнется. К тому же, благородный — значит, пустой, связываться с ним — рисковать беременностью. Королевский гвардеец с пузом, это ж курам на смех.

У одаренных все просто: «да» — значит да, «нет» — нет, а пустые почему-то уверены, что девчонки всегда ломаются, и надо быть понастойчивей. Этот, несколько раз получив от ворот поворот, закусил удила и поспорил с друзьями, что добьется таки благосклонности. И не нашел ничего лучше, чем в очередной раз попытаться при свидетелях, когда сама Игрид стояла в карауле — хвала Творцу, не у трона и не при Его величестве, на посту у стены при толпе придворных.