Чистильщик

— Разница в том, что она могла выбирать, клеиться ли ко мне или нет, как вон та, например, — он указал взглядом в дальний угол, где другая служанка принимала заказ, стоя в добром ярде от посетителя. Хмыкнул: — Или завидуешь, что клеилась не к тебе?

Эрик допил, плеснул еще.

— Я свое не упущу, не переживай. Но если ты собрался по девкам, вернусь обратно. Говорил же — сегодня не хочу. Или думаешь, караулить тебя стану?

— Нет, я ведь обещал показать тебе город. Но почему бы и не порадоваться тому, что жив и могу щупать девчонок, а не рассеян прахом над… — он поморщился. — Ладно, не будем о плохом. Давай-ка выпьем за то, чтобы жить, пока мы еще живы.

Эрик кивнул. Хороший тост.

Они выпили, потом выпили еще, потом Кнуд вспомнил, как он впервые вернулся в общую спальню изрядно навеселе, а приятели поставили ему к кровати таз с ледяной водой и заорали «подъем». В ответ Эрик рассказал, как у него ночью стащили одеяло, заменив полотенцем, а он никак не мог толком проснуться и сообразить, почему, как ни свернись, не получается укрыться целиком.

Конечно же, за этим последовало очередное «это напоминает мне…», и через полчаса оба хохотали так, что на них стали оглядываться — впрочем, потревожить никто так и не решился. Когда зал почти опустел, хозяин подошел к ним сам и поинтересовался, будут ли господа оставаться до утра, и если нет — он нижайше просит их покинуть трактир, потому что уже глубокая ночь и им пора закрыть двери, к тому же еще немного — и стража будет просто забирать с улиц всех проходящих.

— Не будем, — помотал головой Эрик. — Мне обещали показать город.

— Я бы все же посоветовал вам остаться, господа, — сказал трактирщик.

— Не… — Кнуд покачал пальцем у него перед носом. — Я обещал. Пошли.

На улице действительно стояла глубокая ночь, но обе луны светили так ярко, что можно было даже не зажигать светлячок. Снова открылась и закрылась дверь трактира, выпуская кого-то еще, потом проскрежетал засов. И правда, заперлись.

— Куда теперь? — поинтересовался Эрик. Ноги держали не слишком твердо, но земля пока не норовила встать на дыбы, а, значит, возвращаться не годилось. Продышится немного и будет совсем хорошо.

— К университету. Полюбоваться на иллюминацию, это правда красиво. И такие плетения ты вряд ли где еще увидишь, хотя не пригодятся, конечно. Еще можно к королевскому дворцу, там тоже красиво ночью, и фонари не гасят до утра. А потом…

— А потом по ходу дела сообразим, — кивнул Эрик. — Веди.

— Угу.

Кнуд взял его под руку, огляделся и вдруг резко пошатнулся, толкнув, так что Эрик едва не растянулся на мостовой. Что-то щелкнуло, свистнуло, зазвенело железом о камень. Из полумрака между домов выступили пять фигур. Четверо с ножами, и еще один держал в руках разряженный самострел.

Эрик озадаченно вытаращился на них.

— Ты, часом, ничью жену не оприходовал?

Хотя надо быть совершенно безумным, чтобы открыто напасть на одаренного, о подобных случаях ему слышать доводилось. И иногда месть даже удавалась: арбалетный болт в спину не разбирает, дар там или нет. Впрочем, и в лицо тоже — слишком быстр.

— Нет. Но вот эти две рожи сидели в дальнем углу трактира. — Кнуд повел рукой, жест получился слишком широким, так что Эрику пришлось подхватить приятеля за пояс. — Кажется, нас грабят.

Тот, что с самострелом, наступил на скобу, быстрым резким движением взводя тетиву. Острие болта нацелилось в лицо Кнуда.

— Именно. Снимай перстень и отдавай кошель. И ты тоже.

Эрик озадаченно моргнул, расплываясь в идиотской улыбке. Поймал взгляд приятеля, сосредоточенный и неожиданно трезвый. Едва заметно кивнул и расхохотался глупым пьяным смехом, тем более, что притворяться почти не пришлось, было действительно ужасно смешно. Они думают, что опасен только Кнуд, а он так, богатенький прилипала при одаренном. Всё так же смеясь, со всей дури хлопнул соседа по плечу, начиная плетение.

Узор сложился почти мгновенно. Эрик сам оторопел так, что едва не выпустил нити. Самострел подлетел в руках грабителя, хлопнула тетива, улетел в небо болт, и с размаху шмякнул его по лицу, с хрустом сминая нос и рассекая кожу на лбу. Разбойник взвыл, выронив оружие. В тот же миг Кнуд отшвырнул еще одного, от души приложив затылком о ближайшую стену. Эрик плетением подхватил падающий самострел, хоть будет чем от меча отбиваться. Подставил железные плечи оружия под клинок третьего, лягнул в колено и добавил с левой поддых. Первый отнял руки от лица, но еще раз получив самострелом по морде, осел на мостовую и затих. Четвертый застыл в неловкой позе, скуля от страха — вокруг ног до колен воздух стал густым, не прорваться. Пятый, то ли самый трусливый, то ли самый сообразительный, со всех ног помчался прочь — Эрик запустил ему в спину все тем же самострелом, прибавив полету скорости и силы плетением — грабитель с размаха шваркнулся о мостовую, не успев толком выставить руки, пропахал ее носом и скорчился, скуля.

Кнуд деловито собрал с поверженных кошели.

— Как там говорят: что с боя взято, то свято? Поделим?

— Ну не сейчас же, — отмахнулся Эрик.