Чистильщик

— Думаю, не стоит напоминать, что по договору разглашение тайн ордена человеком, к нему не принадлежащему, приравнивается к измене его величеству, — снова подал голос Альмод. — Полагаю, вы сможете донести это до остальных профессоров, присутствовавших на защите.

— До коллег — несомненно, но ученики разъехались…

— Судя по тому, что я успел увидеть, едва ли кто-то из них сможет повторить это плетение без записей. Разве что та девочка, Мара. Как у нее дела, к слову?

— Обещает стать хорошим учителем, похоже, профессорская диссертация не за горами.

— Рад за нее, — Эрик поднялся. — Прошу прощения, господа, полагаю, дальнейшая беседа обойдется без меня.

— Думаю, едва ли нам есть что еще обсуждать, — сказал Альмод. — Благодарю за теплый прием, профессор.

Он сунулся в кошель, бросил в руки профессору бусину.

— Помнится, я обещал вам дохлую тварь для изучения. Делайте с ней все, что заблагорассудится.

Прощальный поклон был издевательски-безукоризнен. До лестницы, ведущей вниз они дошли в полном молчании.

— Если ты скажешь, что предупреждал, я… — Эрик криво улыбнулся. — Укушу.

— Кусай, — Альмод подставил предплечье. — Но я…

Эрик зарычал. Командир рассмеялся.

— Пойдем, больше нам здесь нечего делать.

— Я хотел бы увидеть кое-кого.

— Ты так ничего и не понял? Забудь. И больше ни к кому не привязывайся.

Эрик упрямо набычился. Повторил.

— Я бы хотел…

— Хочешь снова сплясать на граблях — валяй. Думаю, в полчаса уложишься. Подожду пока в той таверне, где мы в первый раз встретились… впрочем, другой тут и нет.

Вообще-то была еще одна — на станции, где они остановились. Хотя, ему-то какая разница.

— Надеюсь, не уложусь.

— Спорим?

Ответа Альмод дожидаться не стал, побежал вниз по лестнице. Эрик мотнул головой и направился вверх, перепрыгивая через ступеньку.

Дежурные на этаже, где жили девчонки, посмотрели на него недоуменно и сказали, что у Мары — учительницы Мары — своя комната. Эрик мысленно хлопнул себя по лбу: мог бы и сообразить. На этаж учителей не пускали никого, дверь закрывал замок из небесного железа. Такой не возьмешь плетением, только ключом. Значит, надо найти учителя, который сегодня присматривает за порядком.

Дежурным оказался профессор Стейн. Эрику он, вроде бы, обрадовался — или сделал вид? Сам Эрик уже не знал, чему верить. Услышав вопрос о Маре, профессор смутился — или снова показалось? — и сказал, что у нее сегодня занятий нет, а потому где-то гуляет. Эрик разочарованно вздохнул: гулять она могла долго, а бегать искать по всему Солнечному и окрестностям…

Впрочем, Первый велел проторчать здесь неделю… целую неделю! Он улыбнулся: ради этого можно и подождать. Еще, наверное, не стоит тянуть до завтра, а наведаться вечером, не до утра же она намерена гулять. Пустят ли его вечером в университет? Куда денутся, не станут же спорить с чистильщиком.

Впрочем, наверное, можно сделать проще. Не спрашивать ни у кого разрешения, и не портить репутацию Маре — одно дело, когда два школяра целуются посреди улицы, совсем другое — когда в комнату преподавателя на ночь глядя заваливается чистильщик. Залезть на балкон, и вся недолга. Точно так же, как они по ночам удирали из спален по плющу. Высоковато, но возможно. Главное, не перепутать балконы…

Найти служанку, что убиралась в комнатах преподавателей, казалось делом пяти минут. Еще пять минут понадобилось, чтобы выведать, где именно сейчас живет Мара. Сразу от входа повернуться вот так (налево — перевел для себя Эрик), первая комната — профессора Сигрун, потом профессор Рагни, а потом преподавательница Мара. А уж сопоставить мысленный план башни с выходящими наружу окнами и вовсе труда не составило.

Альмод, дожидавшийся его в таверне, не стал ни расспрашивать, ни насмехаться, несмотря на то, что в полчаса Эрик действительно уложился, хоть и не по той причине. И вечером, когда Эрик собирался «прогуляться немного перед сном» лишь на миг оторвал взгляд от игральной доски и ухмыльнулся так, что захотелось от души съездить ему по морде. Ингрид не заметила — или сделала вид, что не заметила — его ухода, занятая игрой: партия складывалась не в ее пользу. Фроди дремал, накрыв лицо книгой. Так что никто ничего не сказал.

Взобраться на балкон оказалось несложно, многолетние заросли плюща удержали бы и кого-то весом с единорога. Из-за стекол пробивался свет — значит, Мара у себя. Эрик плетением отодвинул засов, предвкушая, как она удивится.

Она не удивилась. Она вообще его не заметила.

Надо было развернуться и уйти, тем же путем, что и пришел, но Эрик так и стоял столбом, глядя, как Мара увлеченно целуется с другим, сидя у него на коленях, как его руки скользят по бедрам под юбкой, задирая ее все выше.

Надо было развернуться и уйти, только ноги словно примерзли к полу. Впрочем, на что он надеялся? От чистильщиков не возвращаются. И все же надеялся, дурак. Надеялся, что не забудет слишком уж скоро.