Чистильщик

Он хлопнул ладонью по ступеньке, Ингрид устроилась рядом, прижалась теплым боком. Эрик притянул ее ближе, зарылся лицом в волосы и закрыл глаза.

Следующая неделя растворилась в сладком запахе солодки, которой Ингрид мыла голову, пронеслась в бешеном стуке сердца, смешалась с травинками застрявшими в волосах, растаяла в сбившемся дыхании. Если бы не раны Альмода, о которых по-прежнему надо было заботиться, Эрик бы появлялся в доме только поесть — благо, Герд по-прежнему приходила исправно.

Первые дни она отказывалась даже от медяка, что ей неизменно предлагали, на третий раз Фроди просто сцапал ее за запястье — девчонка пискнула и зажмурилась — вложил монеты в ладонь, заставив сжать кулак, и посоветовал не дурить — а то он, мол, не знает, что от старосты ей и осьмушки не перепадет? Сам он, как водится, почти весь день сидел над книгой, устроившись на крыльце — благо, пригревало уже почти по-летнему. Время от времени поднимал голову, щурился на солнце, словно нагулявшийся сытый кот, и снова опускал глаза в буквы.

Альмод поправлялся — и, как и полагается выздоравливающим, стал совершенно несносен, так что даже Фроди, который, казалось, готов был стерпеть от него что угодно, однажды предложил подарить командиру клюку и платок — а в следующий миг едва увернулся от прилетевшего со стороны печи ухвата. В долгу не остался — запустил притулившимся у порога веником. Альмод, естественно, перехватил его еще в воздухе, и какое-то время веник выписывал под потолком петли и круги, навевая мысли о сказочном помеле.

Вот только за калитку, ведущую со двора, Эрик больше не выходил — нечего ему было там делать. И когда пришла пора собираться в дорогу, вздохнул едва ли не с облегчением.

Глава 22

До станции добрались без лишних неприятностей. Да и после того, как взяли лошадей, повезло и с дорогой — успела подсохнуть после распутицы ранней весны — и с погодой, да и с возницами, гнавшими во всю мочь. До столицы оставался день, и Эрик уже предвкушал баню после долгой дороги, библиотеку, может быть — прогулку по городу вместе с Ингрид. В конце концов, она училась в столице и наверняка тоже может показать немало интересного. А даже если и нет, он будет рад и просто бродить, держась за руки, разговаривать — а потом завалиться куда-нибудь на постоялый двор, снять комнату и не только разговаривать…

Вообще надо будет разузнать, как оно водится среди чистильщиков — не просить же Кнуда каждый раз освободить комнату. Словно угадав, что Эрик думает о ней, девушка, дремавшая у него на плече, потерлась щекой, щекотнув волосами шею. Он улыбнулся, чмокнул ее в макушку, а когда снова повернулся к дороге — под ноги лошадям падало дерево.

Закричал возница, натягивая вожжи, заржали, ломая ноги, лошади. Ахнула Ингрид — но успела, просыпаясь, собраться, выставив перед головой скрещенные руки прежде, чем улететь в живот Фроди. Эрик вцепился в борт повозки — без толку, только пальцы чуть не сломал, неумолимая сила движения сдернула с сиденья. Альмод жестко схватил за плечо, окончательно скидывая на дно повозки, другой рукой так же бесцеремонно пригнул за шею Фроди, сам сползая вниз. Эрик попытался было поднять голову — командир рыкнул, отвесив затрещину.

Вовремя — над макушкой засвистели стрелы, задребезжали, впиваясь в борта. Длинно и витиевато выругался Фроди. Ингрид, не поднимая головы, очертила вокруг барьер — несколько мгновений продержится, поможет успеть оглядеться, прежде, чем исчезнуть под градом стрел. Впрочем, он и несколько мгновений не продержался, рассыпался почти мгновенно, когда чья-то невидимая воля разорвала плетение. Ингрид охнула.

Эрик ударил не глядя, словно отшвыривая от себя стену дождя. Кто-то вскрикнул, послышался глухой удар. Альмод, недолго думая, повторил, направив плетение в другую сторону, в следующий миг перелетел через борт. Взревело пламя, следом раздался истошный вой, тошнотворно завоняло паленым. Ингрид вскочила на сиденье, взмахнула мечом, срубая стрелы, метнулась в сторону. Эрик едва не вскрикнул, разглядев направленное в нее плетение, но оно безвредно скользнуло по клинку и рассыпалось — вот, оказывается, как это выглядит со стороны — а еще через два удара сердца взлетел и опустился меч, и плести стало некому.

Фроди выглядел в кустах еще одного одаренного, и, не слишком мудря, вытянул из него тепло жизни, превратив в ледяную статую — тот пытался было разорвать нити, но не успел. Однако откуда-то еще уже тянулись новые нити, которые пришлось перехватывать уже самому Фроди.