Чисто британское убийство. Удивительная история национальной одержимости

Соблазнительно видеть в Мадлен бунтарку и оправдывать ее сомнительные поступки тягостной скукой существования, ограниченного рамками буржуазного дома. Двойственность общественного уклада в XIX веке (с одной стороны – публичная деятельность мужчин, с другой – замкнутая частная жизнь женщин; профессиональные области – для мужчин одни, для женщин другие; у первых – все права, вторые бесправны) легко подтверждается выдержками из разных руководств по этикету.

В реальности же все выглядело намного сложнее. Под словом «работа» в викторианской Англии подразумевалась деятельность, осуществляемая исключительно вне дома, следовательно, многое из того, что делали женщины, ведя домашнее хозяйство и внося свой вклад в семейный бизнес, для постороннего глаза оставалось невидимым. Вдобавок, чтобы не ранить самолюбие мужчины, женщины нередко изображали, что трудятся меньше, чем на самом деле.

Даже вопреки исключениям, в культуре того времени существовал устойчивый стереотип идеальной женщины – украшающей собой дом, поддерживающей в нем мир и влияющей на его моральный климат скорее своими добродетелями, а не трудолюбием и интеллектуальными способностями. У Мадлен Смит, судя по всему, подобная перспектива особого энтузиазма не вызывала, и относилась она к ней довольно холодно, но именно такой взгляд на роль женщины в обществе впоследствии и спас ее.

Эта история молодой девушки, избежавшей наказания за свое преступление благодаря сложившемуся представлению о том, какой следует быть женщине; эта история, почти неправдоподобная по счастливой своей развязке, наглядно показывает, насколько стереотипно наше суждение об обществе XIX века. Историки, изучающие этот период, потратили немало усилий, убеждая нас, что благоговейный трепет целомудрия, который мы привыкли считать важной составляющей образа жизни средних слоев общества в Викторианскую эпоху, есть не что иное, как измышление XX века. Например, известный миф, будто викторианцы усматривали нечто неприличное в форме рояльных ножек и потому облекали их в чехлы, давно развенчан. Разумеется, не каждая викторианская девушка-подросток оставалась девственницей, как и не каждая состоявшая в благополучном браке викторианская дама бывала счастлива оттого, что ее домашние обязанности ограничиваются хозяйственными заботами, посещениями церкви и воспитанием детей. При этом далеко не все они мучились подавленными желаниями и страстями, не находящими себе выхода. Женщин, подобных Марии Мэннинг и Мадлен Смит, мы помним потому, что их судьбы поставили перед современниками вопрос о том, что подобает и что не подобает женщине.

* * *

Флоренс Браво, героиня так называемой бэлемской тайны, или же, по-другому, убийства в Монастырской усадьбе, была особой еще более загадочной, чем Мадлен Смит. Молодая и красивая, она, к сожалению, совсем не умела подбирать себе хороших мужей. Ее первый супруг Александр Рикардо, за которого она вышла замуж девятнадцати лет от роду, как постепенно выяснилось, отличался буйным нравом, сильно пил и изменял ей. «Я была так счастлива, когда мы познакомились, – вспоминала Флоренс, – но чем дальше, тем больше он меня обижал и оскорблял, говоря всякие гадости».

Строптивая Флоренс не пожелала этого терпеть. Несмотря на противодействие семьи, она рассталась с мужем и, сославшись на пошатнувшееся здоровье, отправилась лечиться на воды в Малверн. На том курорте в среде отдыхающих особую популярность снискал доктор Джеймс Галли – личность магнетически притягательная. Переваливший за шестой десяток, но энергичный и полный сил доктор помогал пациенткам, чьи болезни часто бывали не только физического, но и эмоционального свойства. Приняв участие в судьбе Флоренс, он уладил все необходимые формальности с ее семьей, выхлопотав ей финансовое содержание, на которое она могла жить. Благодарная Флоренс по уши в него влюбилась – так завязался их роман.

Теперь у Флоренс появились средства на более интересную жизнь и она сняла неподалеку от Лондона роскошный дом в Бэлеме – Монастырскую усадьбу, уговорив доктора Галли поселиться рядом. Но роман их после случившегося у Флоренс выкидыша постепенно сошел на нет.

Пожелав респектабельного положения замужней женщины, Флоренс вновь вышла замуж, но и в 1875 году выбор ее оказался неудачным. Молодой красавец Чарльз Браво, честолюбивый барристер, вне всяких сомнений, на Флоренс женился из-за денег. Между ними почти с самого начала установились напряженные отношения, так как незадолго до этого был принят акт о собственности замужних женщин (1870), дававший Флоренс право самой осуществлять контроль над своим весьма значительным состоянием.

Обманутый в своих ожиданиях Чарльз обращался с женой дерзко и грубо. Флоренс забеременела, но у нее вновь случился выкидыш, и она всерьез занемогла. Тем не менее Чарльз силой принуждал ее делить с ним супружескую постель, настаивая на своих правах главы семьи.